Сайт Khodorkovsky.Ru опубликовал интервью, которое Михаил Ходорковский дал германской газете Die Tageszeitung. Значительная часть его посвящена существующей в России политической системе, а также путям ее трансформации.
По мнению экс-главы ЮКОСа, характерные особенности современного режима — коррупция как «несущий элемент конструкции» и радикальный отрыв правящей верхушки от народа.
«В путинской картине мира, — рассуждает Ходорковский, — есть несамостоятельное большинство, враждебное (или купленное врагами) меньшинство и его, Путина, окружение. Поверить в наличие честной, самостоятельной и ответственной оппозиции он не может. А окружение всегда с радостью представит «доказательства», что все оппоненты «работают на Госдеп»».
Заключенный предприниматель считает, что Владимир Путин пытается привить на российской почве политическую систему в бозе почившей ГДР «с жесткой политической позицией, кукольной многопартийностью и государственным монополизмом в базовых отраслях хозяйства страны»:
«Конечно, полного копирования не происходит, но общий подход похож. Проблема в том, что Россия — гораздо больше и не столь однородна, а такой механизм управления плохо масштабируется. Да и ГДР он особых успехов не принес. Поэтому большинство регионов только делают вид, что придерживаются «общей линии», а на самом деле — реализуют собственные, часто не просто азиатские, как в Кемеровской области, а уж совсем родоплеменные модели, как на Северном Кавказе. И ситуация усугубляется».
Тут, пожалуй, поспорим: сопоставлять нынешний политический строй России с системой бывшей ГДР вряд ли уместно, потому что в нашей стране утвердилась в своем роде уникальная общественно-политическая формация. Ее можно охарактеризовать как «квазифеодальный сырьевой коррупционный капитализм». Система, подразумевающая минимум социальных гарантий для большинства и необоснованные привилегии для отдельных категорий населения, сырьевую ренту как главный источник существования страны и незаконные, но неизбежные поборы, которыми «элита» облагает тех, кого можно «доить» и «стричь».
Материал по теме: отвергая проект амнистии осужденных бизнесменов, хотя экономическая и политическая выгоды этой акции очевидны, Путин дал понять, в чьих интересах он правит. Получается, что его социальная база — опричники и баскаки, которые собирают ясак с подданных. Иными словами, те, кто стрижет и доит. (ДАЛЕЕ)
Считается, что подобная система порочна в своей сути и потому нежизнеспособна. Это отчасти подтверждают и попытки найти, точнее, выдумать так называемую «национальную идею», то есть некое иррациональное оправдание для нерациональной системы.
Однако в Кремле не могут не понимать, что одно лишь многократное произнесение слова «халва» не влияет на вкусовые ощущения. Поэтому надежды на революцию сверху, о которой говорит и Ходорковский, не лишены основания.
«Хочу отметить, что Ходорковский удивительным образом — я этого не ожидал — все-таки оставляет для Владимира Путина некую возможность стать модератором политических изменений. Не исключено, что это связано с тем, что Ходорковский тоже подчеркивает возможности Путина постоянно лавировать между ключевыми группами интересов, между борющимися элитными группировками. Эти возможности небезграничны, не исключено, что именно внутриэлитная борьба может подвигнуть Путина к тому, чтобы как-то переформатировать сложившуюся политическую конструкцию», — говорит Владимир Слатинов, эксперт Института гуманитарно-политических исследований, комментируя в газете «Коммерсант» заявления Ходорковского.
То есть представления Михаила Ходорковского о политической позиции Владимира Путина, как ни странно, перекликаются с распространенными в обществе предрассудками относительно главы государства.
В самом огрубленном варианте это звучит как «царь хороший — бояре плохие». Многие в стране неприязненно относятся к высшим чиновникам, приписывая им — и не без основания — непрофессионализм, коррумпированность и отсутствие патриотизма. Но те же люди, которые откровенно ненавидят правительство, губернаторский корпус и партию «Единая Россия», относятся к Путину с неподдельным уважением. Это подтверждают результаты выборов, на которых показатели Путина неизменно оказываются выше показателей «партии власти» и ее кандидатов.
Среди независимых политологов распространено представление о «Путине 2.0», «мудром патриархе», который видит, что происходит со страной, и готов начать спасительную реконструкцию, но его благие побуждения тормозит реакционная фракция во власти.
«Убежден, Путина, в конце концов, погубит именно его окружение. Уличные протесты станут лишь катализатором внутриэлитного конфликта», — говорит Михаил Ходорковский.
По его мнению, Путин мог бы повторить опыт Дэн Сяопина, хотя после возвращения в Кремль «по настоянию окружения» это становится все менее вероятным.
А каковы на самом деле перспективы революции сверху?
В 2009—2011 годах — до знаменитой сентябрьской «рокировки» на съезде «Единой России» — многие возлагали надежды на «молодого и прогрессивного» Дмитрия Медведева. Правда, пессимисты и реалисты говорили, что медведевская «прогрессивность» не дороже доброты «доброго следователя» в классическом оперативном дуэте. Сейчас, когда Путин вернулся в Кремль после «пересменки», можно предположить — и даже заставить себя поверить, — что он и его ближайшее окружения, видя корневую нежизнеспособность выпестованной ими системы, предпримут шаги к ее изменению.
Самое смешное, что Владимир Путин вовсе не является заложником ситуации. Широчайшие президентские полномочия плюс контроль силовиками и парламентским большинством — все это позволяет ему осуществить модернизацию сверху. Он мог бы освободить политических заключенных, одновременно с этим — форсировать процесс против «привилегированных» обвиняемых по коррупционным делам, распустить Центризбирком, уволить Чурова и назначить внеочередные выборы Государственной думы. Или даже, взяв на себя часть функций Аллаха, сократить финансирование северокавказских республик. Мог бы аннулировать наиболее антидемократические законы, принятые в последние годы (не только те, что наплодил «взбесившийся принтер» в 2012 году). Без ущерба для «благословенной стабильности» Кремль мог бы сделать «откат системы» на уровень начала нулевых, когда степень политических свобод была больше, а административное давление на общественную жизнь по сравнению с современной ситуацией — почти символическим.
Осуществить все вышеперечисленное вполне возможно. Но вот вопрос: а нужно ли это Владимиру Путину? И нужно ли это его окружению, его команде, которая вместе с ним «пришла к успеху»? Ответ: нет.
То, что существующая система нежизнеспособна, вовсе не означает, что она в принципе непригодна для жизни. Так человек, который смолоду измотал свой организм сомнительными развлечениями, с возрастом начинает ощущать, что «тут болит, там покалывает», но при этом он может вести прежний образ жизни и прожить относительно долго. Если, конечно, ему не доведется подцепить опасную болезнь или получить травму... Так и государственная система, устроенная иррационально, может существовать достаточно долго. В масштабах человеческой жизни — неограниченно долго. Имеющиеся у страны ресурсы позволят латать дыры, а реальную модернизацию заменить пафосными разговорами про «вставание с колен» и напоминаниями об «ужасах 90-х», которые с каждым годом становятся все ужаснее.
В своем интервью Михаил Ходорковский высказывает предположение, что Путин может пойти на переформатированию политической конструкции. Это как раз не исключено. Но вряд ли есть основания надеяться на то, что «переформатирование» будет представлять собой демократизацию, поскольку демократия подразумевает выборность и сменяемость властей. Скорее можно ожидать расширения формальных полномочий президента и увеличения числа структур, подчиняющихся лично главе государства.
И такое «переформатирование» уже происходит на наших глазах. Пример — увеличение с 2012 года срока, на который избирается глава государства, с четырех до шести лет. А недавно образованный Следственный комитет, не контролируемый никем, кроме президента, стал основным «ньюсмейкером» среди силовых ведомств, оставив позади МВД, ФСБ и прокуратуру.
Не представляются фантастикой и воссоздание партократического государства (с включением соответствующей статьи в Конституцию) и даже коронация императора Владимира I.
Единственное «но»: Российская Федерация не единственное государство на земном шаре. Даже опустив железный занавес для нетитулованных граждан, власть не сможет исключить страну из мировых процессов. Внешнее давление (при этих словах «патриоты» должны встрепенуться, но здесь имеются в виду объективные мировые процессы: глобализация, трансформация окружающей среды, экономические колебания, миграционные потоки) в совокупности с внутренней неоднородностью России не позволят превратить нашу страну в «северную Северную Корею».
Кстати, существование анекдотической антиутопии КНДР искусственно поддерживается цивилизованными странами, которым она нужна именно в качестве заповедника иррационального тоталитаризма. Но вряд ли кто-то возьмет на себя содержание опричнины, организованной на месте России.
В конечном счете модернизация неизбежна — хотя и против воли тех, кто приватизировал право решать судьбу страны. Так что «Путин 2.0», «Путин-модернизатор», «Путин — добрый царь, окруженный злыми боярами» — это утопия, с которой пора бы уже распрощаться…
Материал подготовили: Аглая Большакова, Александр Газов
Никакой он не добрый царь. Трусоватый правитель, трясущийся за своё будущее. От этого и вектор развития им навязанный.