«Египет находится на грани гражданской войны». «В Египте практически началась гражданская война». «События в Египте развиваются по сирийскому сценарию». Такие или примерно такие заголовки и лиды множатся сегодня в геометрической прогрессии. И немудрено: древняя страна охвачена самыми настоящими уличными сражениями, самыми кровавыми со времен падения режима Хосни Мубарака, счет убитым идет на многие сотни.
Да, в Египте жарко, противоборствующие стороны — армия и полиция с одной стороны и исламисты, требующие возвращения к власти Мухаммеда Мурси, с другой — бьются не на жизнь, а на смерть. Но насколько применимо к этим событиям понятие «война» или «надвигающаяся война»? И если не применимо сейчас, то каковы перспективы перетекания нынешнего конфликта в войну в обозримом будущем?
Пока, конечно, в Египте гражданская война еще не идет, потому что нельзя считать гражданской войной пусть и кровопролитные, но все же уличные столкновения. Для войны необходимы как минимум две организованные, более-менее структурированные для ведения боевых действий силы. Даже в том случае, когда война переходит в вялотекущую, партизанскую фазу и тлеет десятилетиями, как в Колумбии или Афганистане, партизанские группировки имеют устойчивую военную структуру, определенную иерархию в своих рядах, командование, стратегическое и тактическое планирование и так далее.
Безусловно, «Братья-мусульмане» являются силой весьма мощной, организованной. Это движение закалено не годами даже, а десятилетиями борьбы в подполье — они противостояли королевской власти, диктатуре Насера, диктатуре Садата, диктатуре Мубарака. «Братья» сумели выдержать многолетний прессинг, аресты, казни (при военных диктаторах их скармливали крокодилам). И все же исламисты не выродились в закрытую от внешнего мира параноидальную секту. Напротив, к началу «арабской весны» «Братья» были по-настоящему массовым движением с отлично отлаженной инфраструктурой и внесли весомый вклад в свержение Мубарака.
И все же «Братья-мусульмане» в данный момент являются движением уличного бунта, а не профессиональных военных действий. Но это — дело поправимое.
Вспомним сирийский опыт. Массовые уличные демонстрации против правления Башара Асада начались в Сирии в марте 2011 года. Разгоняя тогда еще демонстрантов, а не повстанцев, сирийские силовые структуры вскоре перешли от водометов, газа и дубинок к боевым патронам. И оппозиционеры, оказавшись под свинцовым дождем, начали спешно перестраивать тактику борьбы, быстро соображать, где раздобыть огнестрельное оружие и как его эффективнее применять. Добыли, начали применять. В свою очередь, правительственные войска открыли огонь из танков и подняли в воздух ударную авиацию. Повстанцы начали добывать гранатометы и жечь танки. Это, как известно, называется «эскалация конфликта».
Данный процесс происходил на протяжении нескольких месяцев. Постепенно оппозиция, поняв, что тунисский сценарий «быстрой революции» не пройдет, начала готовиться к длительной и тяжелой борьбе. Часть сирийских военных (а в этой стране призывная, народная армия) начала переходить на сторону повстанцев — так появилась «Сирийская свободная армия».
Материал по теме: в охваченном беспорядками Египте введено чрезвычайное положение. Пока на месяц. Хотя вполне возможно, его срок будет продлен, ведь перспектив выхода из политического кризиса не видно. Ситуацию комментирует Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока. (ДАЛЕЕ)
Дальше к повстанцам пошли деньги и грузы оружия из Катара, а к Асаду — из Ирана, события все больше приобретали черты межрелигиозной (сунниты — алавиты) резни, появились фронты, линии которых пролегли через разрушенные города. Итого восстание в Сирии длится, как мы уже говорили, с марта 2011 года, но международное сообщество признало сирийский конфликт войной лишь летом 2012-го — когда вся страна была в руинах, а между повстанцами и «асадитами» начались артиллерийские дуэли и даже танковые бои.
Вполне возможно, Египет сейчас находится как раз в положении Сирии марта 2011-го, и эскалация будет нарастать. Некоторые эксперты считают, что сирийский сценарий для Египта маловероятен, потому что у Египта есть сплоченная армия, являющаяся подчеркнуто светским институтом и ненавидящая исламистов. Но дело в том, что у Сирии тоже была сплоченная армия, светская, управляемая режимом БААС (Партии арабского социалистического возрождения), ранее неоднократно топившая в крови исламистские мятежи. Но когда становится ясно, что речь идет не о стрельбе по людям, вооруженным одной лишь арматурой, а о настоящих боях со своими соотечественниками, народная призывная армия неизбежно начинает терять кадры — многие офицеры (особенно в младших званиях) и солдаты переходят линию фронта. Так было в Сирии, так было во время войны в Ливии, так было при падении режима Наджибуллы в Афганистане. Призывная армия хороша в войне с внешним врагом (особенно если это война оборонительная), но никак не хороша в войне гражданской.
Понятно, что военные в Египте — национальная элита, куда более привилегированная, чем в Сирии и Ливии, — контролируют до 30 процентов национальной экономики, владеют предприятиями, банками, отелями и прочим. Но когда над головой рядового и лейтенанта, которые родом из бедняцких районов Каира или из глухой провинции типа Эль-Аламейна, будут свистеть пули, выпущенные такими же, как они, классово и ментально близкими египтянами, готовы ли будут этот рядовой и этот лейтенант гибнуть за абстрактные светские ценности или за интересы генеральской и полковничьей олигархии? А если еще учесть, что армия будет под прицелом не только пуль и гранат, но и пропаганды «Братьев-мусульман», рассказывающих о том, что «вы льете кровь за марионеток Израиля и США»?
Таким образом, «Братьям» нужно начать разлагать армию. Полностью, конечно, ее развалить не удастся, так же, как не удалось полностью развалить в Сирии армию Асада. Большая часть военных все равно останется верна своему новому вождю, генералу Абдель Фаттаху ас-Сисси, свергшему Мухаммеда Мурси. Но хотя бы какие-то военные кадры уйдут к исламистам. А для этого нужно, чтобы армия натолкнулась на какой-то фронт, чтобы сила оказанного сопротивления отрезвила младшее звено военных и заставила задуматься о перспективах.
И вот это самый сложный момент: как остановить самую сильную армию арабского мира с сотнями американских танков «Абрамс», еще почти не имея оружия?
Единственный выход для «Братьев-мусульман» — это ценой колоссальных жертв захватывать полицейские участки и армейские склады, наспех вооружаясь чем придется и вспоминая навыки, полученные во время срочной службы. Собственно, именно с этого — с захвата военных складов в Бенгази и окрестностях — и началась в свое время гражданская война в Ливии. И, конечно, рассчитывать на помощь покровительствующего «Братьям» Катара, который может попытаться организовать доставку различной помощи чрез границу Египта и сектора Газа, контролируемого исламистским движением «Хамас».
А кроме того, на Западе есть огромная, слабо охраняемая египетско-ливийская граница. Ее вообще практически невозможно охранять. Ну как можно охранять многие сотни километров песка сахарской пустыни?
А по ту сторону границы — Ливия, с момента падения Джамахирии фактически не существующая как единое государство. А восток Ливии, примыкающий к Египту, — Киренаика. Это колыбель ливийской исламистской революции, на этих землях джихадисты чувствуют себя особенно вольготно. И в их распоряжении огромные арсеналы армии Муаммара Каддафи — за полгода ливийской войны не успели израсходовать и малую часть смертоносной стали, накопленной за 40 лет эксцентричным полковником. И эта сталь, и эти отмороженные ливийцы могут стать серьезной силой в потенциальной египетской войне.
Конечно, у Египта есть шанс избежать национальной катастрофы. Для этого египетская армейская верхушка должна прямо сейчас действовать предельно жестко, пролить реки крови, чтобы избежать морей крови в ближайшем будущем. Военным придется подавить исламистский мятеж, пока он не вошел в необратимую фазу.
Собственно, именно так действовал Каддафи в Ливии в начале своей последней войны — его армия не жалела ни патронов, ни бомб. И если бы не вмешательство Запада, Каддафи, вне всякого сомнения, победил бы.
Противоположный пример — интеллигентный Асад, силовики которого в начале противостояния то стреляли, то махали дубинками, то вообще ничего не делали. Итог — бойне конца-краю не видно, Асад с трудом держится у власти в основном благодаря помощи Ирана и «Хезболлы».
Правда, есть еще один путь — выпустить Мурси на свободу и сесть за стол переговоров с исламистами. Но тогда на улицы выйдут другие толпы — миллионы египтян, не желающих превращения страны в шариатскую республику. Они уже выходили совсем недавно и подтолкнули армию к действиям по аресту Мурси. Выйдут и снова. И стабильности стране это никак не прибавит.
Так что путь у военных, повторим, только один.
Материал подготовили: Виталий Корж, Александр Газов
Комментарии