Почему вручение Путину Нобелевской премии было бы правильным для Запада и катастрофичным для России

Материал по теме: лауреатами Нобелевской премии мира 2013 года стали борцы с химоружием. Активисты Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в настоящий момент работают в Сирии над уничтожением химарсенала страны. (ДАЛЕЕ)

Очень часто в разговорах «несогласных» можно услышать риторический вопрос-восклицание: «Почему же Запад ничего не делает? Они же видят, что у нас происходит». И кроме расхожего «Никому в действительности нет дела до внутриполитических проблем чужой страны, если она прилично ведет себя со своими партнерами» в последние полгода появился еще один фактор. Популярность в Европе и США «бывшего кагэбэшника» — а именно так долгие годы местная пресса называла наше первое лицо — резко выросла.

Нет, речь не идет о политиках и политологах — они прекрасно знают все минусы и плюсы российского лидера. Речь о среднестатистическом читателе газет и пользователе Интернета. Многое из того, что, мягко говоря, раздражает российских «несогласных» во Владимире Путине, — авторитаризм, бесцеремонность, наплевательское отношение к Закону и праву, жесточайшее подавление инакомыслия и прочее — западным обывателем видится по-другому и интерпретируется как несомненные достоинства.

Вот несколько зарисовок…

«Putin's got balls»

После того как в The New York Times вышла статья Владимира Путина, многие СМИ опубликовали комментарии к ней американских читателей, среди которых преобладали весьма лестные оценки. Наши скептики поспешили объяснить такую реакцию атакой ботов, купленных Кремлем. Конечно, обычному креаклу не просто странно, но абсолютно дико читать, например, такое: «Я восхищаюсь Владимиром Путиным» или «Путин блестящ. Независимо от того, что можно думать о нем. Я впечатлен». Но, ребята, подобные отзывы этим летом были у немцев, у читателей The Guardian и на многих сайтах европейских СМИ.

Причин тому масса. И деятельность Путина тут, вероятно, даже не главное. Наш президент кажется крутым парнем американцам и французам, прежде всего, в сравнении с их нынешними «нерешительными» лидерами.

На днях переписывалась с приятельницей из США, насквозь политизированной демократкой, которая обычно меня спрашивает, как можно жить при таком тоталитарном режиме, коим является путинский. Так вот, рассказывая, что у них, в Америке, творится после закрытия госучреждений, она мне открыто позавидовала: дескать, как здорово, у вас такого быть не может: Путина ваш парламент слушается, и кризис вас миновал. Пока я объясняла ей разницу между моделями отношений «Путин — Дума» и «Обама — Конгресс», вдруг получила неожиданное: «Putin's got balls». Елки-палки, и это пишет человек, который плакал, когда посадили девушек из Pussy Riot!

Укрыватель Сноудена

Или вот история Эдварда Сноудена, которого известнейшая букмекерская контора William Hill называла одним из самых вероятных претендентов на Нобелевскую премию мира, фигура, о которой спорят в США, где граждане разделились почти поровну: половина считает его героем, другая — предателем. Но для англичан, французов, латиноамериканцев никаких противоречий тут нет: экс-цээрушник раскрыл истину, и его за это преследуют. И Россия абсолютно права, укрыв беглеца на своей необъятной территории.

А для Запада мы уже не «матрешки, Горбачев и медведи», а все тот же Владимир Владимирович — единый и неделимый, ходячее воплощение суверенитета. И вот уже никакие не боты или купленные Кремлем комментаторы смотрят прямую трансляцию Russia Today из Шереметьево, где объявляют о получении Сноуденом вида на жительство и с облегчением вздыхают: «О, молодец, Путин, дал парню шанс». И тут же «закон Димы Яковлева» уходит на второй план, тем более что европейцев он не коснулся, хотя это в России и обсуждалось.

Peace vs. Green  

Когда арестовали членов экипажа и экологов Arctic Sunrise, многим россияне были уверены, что это станет последней каплей для Запада. Мол, сейчас против нас введут санкции, наше руководство станет совсем нерукопожатным, а Олимпиаде в Сочи объявят бойкот. Не тут-то было.

Инцидент с Гринписом почти не обсуждается в центральных европейских СМИ, а в Штатах его вообще не заметили. С Америкой понятно — там экологи давно портят кровь крупным корпорациям. Но почему молчит весь такой «христианско-зеленый» Старый Свет?

В прошлые выходные довелось оказаться в одной компании со шведской журналисткой. «Ну, у вас-то, наверное, шум по поводу Arctic Sunrise поднялся невообразимый?» — спрашиваю эту по виду типичную скандинавку. Ответ меня лично обескуражил: «Да ты что? Все вам аплодируют. Говорят, хоть русские наконец-то нас от них избавят». Собеседница моя, надо сказать, совсем не правых взглядов — обычная шведская левая, ратующая за свободу всех и вся.

Удивившись, позвонила приятелю, живущему в Норвегии, узнать: чего у них-то по этому поводу думают? Оказалось, у них думают примерно то же, что Проханов. Если и не все поголовно, то так называемый «офисный планктон», работающий вместе с моим другом в Осло и за пивом обсуждающий происходящее в мире.

Ну а в Финляндии симпатии к экологам стоили кресла министру по вопросам международного развития. Группа депутатов парламента страны потребовала отставки Хейди Хаутал из-за ее «противоправных действий, направленных в защиту Greenpeace».

Толерантность, будь она неладна…

Наконец, так называемые законы о геях, за которые западная пресса и ЛГБТ-сообщество всей Земли клеймят и Россию, и Путина лично. Так вот, тот, кто полагает, что в южных штатах США или в Греции с Португалией все поголовно готовы защищать сексуальные меньшинства от нападок дикого Кремля, глубоко заблуждаются. Дело не в отношении к гомосексуалистам или лесбиянкам. Проблема в том, что даже усомниться в необходимости быть толерантными к целующимся однополым парочкам люди Запада вслух не могут. Подчеркну: именно что вслух.

В то время как внутренне раздражение против гей-лобби там куда больше, чем в России, — мы все же такое каждый день не встречаем, гей-парады не лицезреем. Для нас пока все это лишь умозрительные и теоретические проблемы, а для французов, например, — повседневная реальность.

Возмущаются «угнетением сексуальных меньшинств в России» жители мегаполисов: Парижа, Лондона, Нью-Йорка. А в Нормандии, Южной Дакоте, Эдинбурге, где богему видят лишь по телевизору, российские ограничения в этой сфере только приветствуют.

Объективная необъективность

Так что общий контекст, в котором сейчас оказался Владимир Путин, как никогда способствовал получению им «нобеля». Формально предотвращение большой войны в Сирии должно было стать основанием для вручения ему этой награды. Тем более что Нобелевский комитет, отдав ее организации по запрещению химического оружия, показал: конфликт Дамаска и западного мира и его разрешение — основное событие 2013 года. И, конечно, роль в этом России и Владимира Путина для всего мира очевидна.

Выбор Нобелевского комитета в пользу исполнителей, а не авторов лишь демонстрирует необъективность (или политическую осторожность) голосующих. Хотя после «нобелевки» Обаме и Евросоюзу чему тут удивляться…

Хорошо то, что хорошо кончается

Вообще же для России то, что лауреатом стала ОЗХО, — это не просто большая удача, но действительно шаг от пропасти, в которую мы бы несомненно окончательно свалились, окажись выбор Нобелевского комитета логичен. Вот ведь парадокс: верное с международной точки зрения, это решение было бы губительно по отношению к родной стране не случившегося лауреата.

Награда стала бы абсолютной индульгенцией Путину. И распространялась бы эта охранная грамота, прежде всего, на отношение к оппозиции и всем «несогласным». Логика власти была б такой: уж если «враждебное ко всему российскому человечество» оценило миролюбие и заслуги Владимира Владимировича, то свой-то народ и вовсе теперь должен не просто падать, а ходить ниц.

Беда даже не в том, что так думал бы новоиспеченный обладатель премии. Ясно, что именно так стало бы рассуждать его окружение. То, что оно сейчас занимается повседневными делами, понятно давно. Но страшно представить, что делал бы ближний круг президента, пока тот нежился бы в лучах славы.

Хотя действия некоторых высших чиновников предугадать несложно. Часть из них принялась бы резво уничтожать «врагов народа» в лице «болотников» и прочих «этих господ» — какая уж тут амнистия. Часть — продолжала бы делать то же, что и сейчас: увеличивать собственное благосостояние и своих деток, только делала бы это уже без оглядки на россиян и «всякие там заграницы».

На любых реформах в ближайшее время можно было бы поставить крест — необходимость перемен улетучилась бы в день вручения премии. А и вправду, какой смысл стараться, если оценка за работу уже поставлена? Ситуация внутри России была бы заморожена на долгие годы, во всяком случае в сфере судебной, правоохранительной и политической.

Так что давайте скажем большое спасибо Нобелевскому комитету. Приняв нелогичное и не очень мотивированное решение, формально нечестное по отношению к Владимиру Путину, он все же поступил правильно.

Ведь нельзя быть миротворцем в Дамаске и разжигать ненависть в собственном народе…

Нельзя спасать одного «странного парня» и принудительно лечить от «странностей» другого…

Нельзя быть решительным во внешнеполитических делах и не иметь силы снять премьер-министра, над которым потешается вся страна…

Впрочем, таких антонимов любой россиянин может назвать массу.

Так что в любом случае хорошо то, что хорошо кончается. Жалко лишь, что премию мира не дали «Фейсбуку». Он ведь реально объединяет.

Материал подготовили: Ксения Федорова, Александр Газов