Дело ЮКОСа

Это здание, расположенное по адресу: Москва, 7-й Ростовский пер., 21, примечательно только тем, что именно в нем судят Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Андрею Крайнову по судам мотаться не привыкать — на прошлом процессе по делу ЮКОСа он тоже был подсудимым. Вместе с Ходорковским и Лебедевым. Только в отличие от этих гордецов сидеть не захотел — пошел на сотрудничество со следствием и в итоге получил условный срок.

И когда Андрей Крайнов вышел вчера давать свидетельские показания, все решили, что прокуроры таким образом намекают Ходорковскому и Лебедеву: вот, мол, как разумно поступают некоторые люди. Посотрудничал со следствием немного и теперь, смотрите-ка, дома ночует.

Конечно, прокуроров понять можно. Не могут же они как-то иначе сигнализировать подсудимым, которых им во что бы то ни стало нужно посадить еще раз. Ну не подмигнешь же, в самом деле: мол, войдите в наше пиковое положение, нам же нужно отчитываться перед начальством, а начальство у нас строгое, почище надзирателя где-нибудь в Чите. Да вы сами знаете. Всех может посадить к чертовой матери, вместе с адвокатами, судьями и прокурорами.

Ну, так показалось. Может, конечно, зря показалось и прокуроры вовсе не хотели ни на что намекать. Может, они сумели сами себя убедить, что Ходорковский с Лебедевым ведрами перетаскали 350 миллионов тонн нефти и заныкали ее в каком-нибудь бассейне.

Хотя если подсчитать, то бассейн получился бы приличных размеров. С Байкал, наверное. Это такое озеро неподалеку от Читы. В которое летом премьер-министр в батискафе погружался. Вот он точно знает, что объем там здоровенный, такой объем заполнить — тыщу лет нужно, не меньше. И, скорее всего, премьер-министр ни за что бы не поверил, если бы узнал, что прокуроры пытаются обвинить Ходорковского с Лебедевым в краже целого Байкала нефти. Даже, наверное, на смех бы их поднял. И пальцем бы у виска покрутил.

Ну, если б знал, конечно, премьер-министр суть обвинений. И сравнил бы со своими ощущениями от погружения в холодные воды сибирского водоема. А так, может, и знает (не в подробностях, конечно), но сопоставить со своими личными впечатлениями ему недосуг, поскольку человек он занятой, а подчиненные не подсказывают. 

И, наверное, прокуроры решили, что раз замечаний им сверху никто не делает и пальцем у виска не крутит, то, значит, про хищение 350 миллионов тонн нефти они очень удачно придумали. По старой советской привычке — проси больше, чем нужно, и тебе дадут норму. Значит, раз просят признать 350, то можно смело делить на десять. Потому что 35 миллионов тонн внаглую стыренной нефти — это все равно много. Не Байкал, конечно, не к ночи будь помянут, — всего, может, Селигер. Но и Селигер — озеро приметное, не стыдно сравнивать.

Если бы Ходорковский с Лебедевым не были такими упрямыми, то на Селигер могли бы и согласиться. Жемчужина России, между прочим, — че стесняться? 

Но они как будто задались целью испортить честным прокурорам жизнь. Они их просто травят. Своими ухмылками, какими-то дурацкими ходатайствами, своей экономикой и бухгалтерией, в которой без бутылки нормальный человек не разберется. 

И прокуроры вынуждены терпеть издевательства. Хотя обвиняемые, между прочим, не они, а эти, в аквариуме.

А всем почему-то кажется, что — наоборот. 

Вчера, например, Лебедев выступил:

— Что они хотят от свидетелей? Сначала они дают им лживые сведения, а потом хотят получить нужный ответ. Ну вот сегодня свидетель послушал несколько сотен листов. Что он из них может запомнить? Ваша честь, я как российский гражданин пытаюсь защищать не только свои права, но и права других людей в процессе. То, что происходило сегодня, завтра продолжаться не может! Иначе будем ругаться.

Вот это как назвать — речь обвиняемого? Это речь нахала, чувствующего свою правоту. Посреди Москвы, практически напротив Белого дома, Платон Лебедев оскорбляет людей, выполняющих государственную волю. И еще грозится.

Ходорковский — этот повежливее: «Если предполагается кража водки с помощью угнанного автомобиля и нет доказательств угона автомобиля, а только доказательства кражи водки, то говорить об угоне автомобиля совершенно бессмысленно». 

Ну можно же говорить по-человечески: водка, автомобиль. Все ясно и понятно любому прокурору. И хотя чувствуется, конечно, скрытый издевательский подтекст, но все же надо отдать должное владельцу ЮКОСа, человек он неглупый. Хотя китель, даже синий, никогда не носил.

Но и он отрицает кражу 350 миллионов тонн нефти. Что, конечно, странно и заставляет сомневаться в его добрых намерениях. Что-то подсказывает прокурорам: не будет Ходорковский помогать следствию чистосердечным признанием своей безусловной вины.

А ведь позади самое легкое — чтение обвинения. Полгода отпуска, можно сказать, когда в полной тишине ребята зачитывали десятки томов уголовного дела, не заботясь о возражениях. Адвокаты, конечно, скрежетали зубами, да только ничего с правосудием не поделаешь. Нету у вас методов против Кости Сапрыкина!

Теперь этап посложнее — допросы свидетелей. Мало того что свидетели ненадежные, так еще и адвокаты с подсудимыми нормально поговорить с людьми не дают. 

Все же несовершенное у нас законодательство. Было бы совершенное — в зале вообще никого бы не было. Ни адвокатов, ни обвиняемых. Только судья да прокуроры. Доложили бы, как положено, посовещались бы, кому какой срок впаять, поспорили бы даже интеллигентно, без крика. И разошлись бы по домам.

Все решить можно за один день, между прочим. 

Вообще, суд без адвокатов — самый надежный способ разгрузить наконец российские суды от десятков тысяч нерассмотренных дел. Странно, что им не пользуются. 

Еще эти бездельники, которые на стульях возле стенки… Тоже явно лишний элемент. Вредительский. Нет чтоб государственное обвинение поддержать, так, напротив, каждой оплошности рады. Всякий же может Гондурас с Гибралтаром перепутать. На прокурорскую зарплату по заграницам, чай, не наездишься. А Интернет осваивать не у всякого государственного чиновника время найдется.

В общем, несладок прокурорский хлеб. Ни уважения тебе, ни хотя бы сострадания. А ведь люди всего-навсего пытаются делать свою работу.

Как умеют.