Дело ЮКОСа

Гражданин США Миллер Даглас Роберт — важный свидетель, которому есть что сказать по делу ЮКОСа. Во всяком случае, так считают адвокаты Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Как уже рассказывала «Особая буква» (здесь), 2 октября они обратились в суд Южного округа штата Калифорния с ходатайством о вынесении судебного приказа, предписывающего Дагласу Миллеру дать показания на территории США. Спустя две недели суд удовлетворил это ходатайство — свидетель будет допрошен 18 декабря.

Именно против этого решения и возражает Генеральная прокуратура России. Но поскольку на американский суд она повлиять не может, то направила ходатайство в Хамовнический суд Москвы. В нем обвинители просят федерального судью вынести определение, что ни сам допрос адвокатами Дагласа Миллера, ни «документы, оформленные по результатам такого допроса, не могут быть признаны приемлемыми доказательствами по уголовному делу».

Судья отклонил ходатайство Генеральной прокуратуры, что само по себе является сенсацией. Еще большей сенсацией могут стать результаты допроса американца.

Ходатайство Генеральной прокуратуры

Константин Ривкин, адвокат Платона Лебедева

Один из основных свидетелей по одному из эпизодов нашего уголовного дела — представитель московского отделения известной аудиторской компании «ПрайсвотерхаусКуперс» гражданин США Даглас Роберт Миллер. Он многократно допрашивался, на его фамилию есть многочисленные ссылки в обвинительном заключении.

Как нам удалось выяснить, весной он уехал в Соединенные Штаты, перестав работать в московском отделении аудиторской компании. Мы поняли, что у нас не будет реальной возможности задать ему вопросы. Тем самым защита оказалась в сложном положении.

Поскольку он гражданин США, мы воспользовались параграфом 1782 раздела 28 Свода законов США, который предусматривает возможность заинтересованной стороне обратиться в территориальный суд Соединенных Штатов, для того чтобы суд обязал американского гражданина дать показания и представить необходимые документы. Такого рода процедура была запущена нашими американскими коллегами, которые работают по данному делу.

Американский суд приказ выдал.

Незадолго до этого мы узнали, что в дело активно вмешался американский адвокат — представитель Генеральной прокуратуры РФ, который заявил о том, что им нужно дополнительное время, в том числе для обдумывания вопроса о представлении возражений против того, чтобы запустить эту процедуру.

В результате 11 декабря в Хамовническом суде представители прокуратуры заявили уникальное ходатайство. Они попросили суд вынести определение о признании материалов, которые когда-то, может быть, будут получены в американском суде, недопустимым доказательством. Заведомо, заранее недопустимым.

В подобной ситуации американский суд оказался бы в сложном положении. Процедуру он немножко отсрочил, чтобы российская сторона подготовилась и представила свои возражения, но вместо возражений обвинение решило надавить на Хамовнический суд, чтобы тот вынес такое определение.

Мы, естественно, категорически возражали. Мы представили для ознакомления суда те протоколы допросов, которых не было в нашем деле и которые мы получили благодаря этой процедуре. Мы представили документы, которые получили дополнительно и которые тоже очень интересно характеризуют отношения между следствием и свидетелем обвинения.

Кроме того, 11 декабря я получил от своих американских коллег подтверждение, что адвокат Дагласа Миллера в официальном порядке поставил их в известность: его подзащитный ни при каких обстоятельствах в Москву не поедет и давать показания там не будет. Этим как раз соблюдаются все те условия, которые необходимы для применения процедуры 1782.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что прокуратура РФ фактически пытается воздействовать на американскую юстицию. И заранее говорит: все, что произойдет на американском континенте по делу ЮКОСа, — это будет заведомо неправильно.

Я полагаю, именно эта парадоксальность в конечном итоге и привела к тому, что суд, выслушав мнения сторон, совершенно справедливо отказал прокуратуре в их ходатайстве. Посмотрев Уголовно-процессуальный кодекс, он фактически сказал: никакое доказательство не имеет заранее установленной силы. И вообще, как можно заранее говорить о допустимости доказательства, которого на сегодняшний день еще в природе не существует.

Мы очень надеемся, что на территории США процедура будет доведена до конца и мы получим новые доказательства, которые рассчитываем использовать для подтверждения невиновности наших подзащитных.

Теперь о том, почему российские прокуроры так боятся показаний Дагласа Миллера. Ни для кого не является секретом, какое сильное давление было оказано на аудиторскую компанию «ПрайсвотерхаусКуперс» и ее сотрудников, для того чтобы они изменили свою позицию относительно аудиторских заключений в части проверки деятельности ЮКОСа.

Миллер занимался ЮКОСом много лет и знает об этой компании все. Более того, именно его рекомендациями в целом ряде случаев воспользовался ЮКОС для оптимизации налогообложения, для составления консолидированной отчетности и так далее. Так что он лицо очень осведомленное.

Российские власти добились, чтобы «ПрайсвотерхаусКуперс» отозвал свои заключения. Как я могу предполагать, господин Миллер может рассказать нам много интересного о том, что не укладывается в версию обвинения. Например, из протоколов, которые представила Россия в распоряжение суда США, а соответственно, и в наше распоряжение, выяснилось, что господин Миллер допрашивался намного больше раз, чем количество протоколов, находящихся в деле. И то, что он рассказывал в рамках этих протоколов, не укладывается в версию обвинения.

Кроме того, я не исключаю, что господин Миллер расскажет, при каких обстоятельствах отзывались эти аудиторские заключения, были ли для этого основания. Потому что мы глубоко убеждены, что «ПрайсвотерхаусКуперс» обладал всей необходимой информацией для того, чтобы выносить те или иные суждения относительно объективности отчетности ЮКОСа.

Именно поэтому прокуратура так сильно забеспокоилась и предприняла вот такой демарш — по-другому их ходатайство я назвать не могу.

Возражения адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева