Последний день чтения приговора по второму «делу ЮКОСа»

Лебедев сидит с затычками в ушах. Ходорковский иногда тоже, но реже. Затычки не форма протеста. Просто они помогают не отвлекаться на метеором тараторящего 800-страничный вердикт Данилкина. Не отвлекаться — потому что он все это уже слышал. Только из уст Лахтина.

Вот так, с затычками в ушах, Лебедев гадает кроссворды, читает прессу, книги, улыбается детям и жене. Но иногда затычки все же вынимает, прислушивается и… смеется. Еще бы, ведь даже самые парадоксальные перлы Лахтина попали в приговор. Перлы, над которыми судья и сам раньше смеялся... А теперь… Теперь судья старается прочитать их максимально быстро и еще тише прежнего, словно стыдясь своих же собственных слов.

В какой-то момент Данилкин впервые за эти дни на сотую долю секунды взглянул в зал, посмотрел на слушающих его. И в нем вдруг промелькнул прежний Данилкин, такой привычный. Его взгляд как бы умолял его понять… Но это был лишь краткий момент. Все же остальное время в нем сидит чиновник, коим он добровольно или насильно стал 27 декабря.

Вчера в приговор каким-то образом затесался второй экземпляр уже оглашенного листа. Данилкин прочитал лист, потом снова его зачитал, но на середине понял, что это то же самое, и сообщил, что «данный текст оглашен ошибочно»… При этом судья с испугом взглянул в зал — опять на сотую долю секунды, потом раздраженно буркнул девушке-секретарю: «Два раза почему-то распечатали!..»

Два не два, а зачем-то распечатали. Может, и не только этот листок, а еще экземпляр приговора для кого-то… В общем, ситуацию замяли и пошли дальше. Читал теперь Данилкин осторожнее, словно всматриваясь в то, что читает.

В тексте говорилось о том, что Лебедев и Ходорковский «виновны» в банкротстве банка «МЕНАТЕП» в 1998 году и что они создали огромные долги перед консорциумом западных банков. А ведь Платон Леонидович суду целую лекцию прочитал о дефолте 1998-го, об истории, причинах и предпосылках банкротства банка «МЕНАТЕП». Как специалист читал. Как финансист. И доказал: с каждым западным банком, у которого брался кредит, «МЕНАТЕП» расплатился. И судья его с неподдельным интересом слушал… Но теперь, касаясь этого эпизода, Его Честь повторил ровно то, что говорил ранее Лахтин: обанкротили «МЕНАТЕП» Ходорковский и Лебедев, а не дефолт…

Легализация. Легализация… Судья даже продублировал перл прокуратуры о том, что «Ходорковский и Лебедев обижали других акционеров, недодавая им прибыль».

— Вина подтверждается исследованными доказательствами… — резюмировал оглашенное судья. — Подтверждается показаниями свидетелей….

И так весь день. Зал уже ничего не воспринимал. Журналисты сидели в скайпах. «Ты что-нибудь понимаешь?» — «Не-а». — «Народ, он о чем ща?» — «Все о том же». — «Не слежу». — «Да не знаю я!» — «У Лахтина спроси!:)»

Кстати, о Лахтине. Он ни на что не отвлекался, продолжая, как и в предыдущие дни, тщательно сверять читаемое судьей со стопками листков, разложенных перед ним на столе. Одна из них и по объему, и по шрифту, издалека бросающемуся в глаза, напоминала приговор…

— Подсудимые выстроили структуру внешне зависимых компаний. С помощью этого похищали денежные средства… — звучал тем временем голос судьи, хотя в хищении денег «аквариум» вроде до этого дня не обвиняли. — Запутывали движение денежных средств. Ходорковский и Лебедев, по сути, распоряжались всеми средствами ЮКОСа и средствами подконтрольных им сотрудников. Свидетель Ребгун подтвердил следующее…

Журналисты в этот момент по скайпам обсуждали другого свидетеля — Германа Грефа. «Мужик!» — «Что он такого сделал?» — «Ничего. Просто молодец, что не промолчал».

Грефу, показания которого днем ранее Данилкин положил в копилку «доказательств вины подсудимых», на какой-то пресс-конференции по совершенно другому поводу в лоб был задан вопрос: как, мол, он относится к интерпретации его показаний в Хамовническом суде? Ответ: ни «за», ни «против» Ходорковского я показаний не давал; а давал показания как свидетель, по событиям, очевидцем которых был.

Виктор Христенко, чье выступление в суде тоже угодило в список доказательств вины подсудимых, ни с каким комментарием на этот счет не выступил. Да даже если бы и выступил, вряд ли Данилкин убрал бы его показания из приговора, согласованного с кем надо.

— ЮКОС представлял собой холдинг взаимозависимых обществ, управлявшийся членами преступной группы… — шел дальше судья, вновь и вновь озвучивая абсурдные прокурорские формулировки, оговорки и идеи. Оказывается, подобно гособвинителям, Данилкин считает, что Ходорковский и Лебедев выводили прибыль ПО ЗАНИЖЕННЫМ ЦЕНАМ… умудрялись заниматься легализацией, будучи в тюрьме. Указания по совершению финансовых операций передавали членам ОПГ якобы через адвокатов… Возникает вопрос: куда же смотрели администрация СИЗО, конвой, ФСИН?

И, конечно, с легализацией похищенного «организованной группе Ходорковского и Лебедева» активно помогали всякие юридические бюро, казначейство ЮКОСа и люди, люди, люди — из числа склоненных к участию в ОПГ сотрудников холдинга. Куда же без них?

Видимо, для закрепления опять говорилось про выплату вознаграждений и бонусов сотрудникам и акционерам из «похищенных денег», про обман аудиторов, про счета в офшорах, про то, что финансовыми средствами Ходорковский и Лебедев распоряжались как своими собственными, руководствуясь интересами личного обогащения, пытались вывести ЮКОС из-под контроля акционеров, сделав холдинг подконтрольным себе…

Вообще, все эти дни о контроле Михаила Борисовича над собственной компанией говорилось много. И каждый раз контроль руководителя компании над этой самой компанией оказывался почему-то преступлением...

Лебедев то и дело хохотал. Ходорковский удивленно вскидывал брови… Точно так же один из них вскидывал брови, а другой смеялся, все два года процесса, когда прокурор Лахтин обвинял их в установлении контроля за ЮКОСом. От удивления, что можно такое придумать. Теперь — от удивления, что такое можно повторить и в приговоре.

Лебедев теперь прямо во время оглашении привстал со скамьи и демонстративно, приложив руку ко лбу, смотрел на судью…

Зал посмеивался. Данилкин нервничал.