Офицер Вооруженных сил РФ Константин Маркин знает не понаслышке, что такое российская судебная система и как жестоко она поступает с людьми, отважившимися на борьбу за свои права. Неудивительно, что, не найдя справедливости на родине, он, как и многие другие жители нашей страны, отправился искать защиты в Страсбург. И хотя для самого Маркина все закончилось благополучно — Европейский суд по правам человека удовлетворил жалобу военнослужащего, — его дело может аукнуться многим россиянам. Ведь именно по итогам этого разбирательства глава Конституционного суда РФ Валерий Зорькин высказал мнение, что Россия далеко не во всех случаях обязана исполнять решения ЕСПЧ.
Как отмечают эксперты, в настоящий момент КС РФ предпринимает попытки выработать своего рода защитный механизм от исполнения решений Страсбургского суда. И дело Константина Маркина в данном случае является лишь поводом активизировать работу в этом направлении.
Системный конфликт между судебной системой РФ и ЕСПЧ назревал давно. Российской стороне явно не по душе, что почти 30 процентов всех дел, рассматриваемых Европейским судом, инициировано нашими гражданами. Более того, власти не нравится, что многие из них заканчиваются в пользу истцов, нанося репутации отечественной Фемиды непоправимый ущерб.
Выносить сор из избы у нас не принято. Но ладно бы все заканчивалось лишь скандалом на всю Европу, так ведь Страсбург еще и заставляет вычищать авгиевы конюшни российского судопроизводства. А браться за метлы и лопаты ой как не хочется.
Да и в поддержании судебной гигиены в России мало кто заинтересован. История, которую рассказал Маркин, тому яркое свидетельство…
Константин Маркин, ч. 1
Все началось с того, что я проходил военную службу в одной из частей центрального подчинения, которая дислоцировалась в Ленинградской области. Проходил я там службу с 1999 года. А в 2005 году у меня родился ребенок. И так получилось, что в результате общей неустроенности в семье мы с женой приняли решение развестись. Поскольку так сложились обстоятельства, дети остались проживать со мной. Соответственно, я прибыл к командиру части и попросил предоставить мне отпуск по ходу за ребенком, на что, естественно, получил отказ, поскольку командир части посчитал, что он не может предоставить мне такой отпуск. Тогда мы с командиром части договорились, что я обращусь в суд и, если суд примет решение, что я имею право на трехгодичный отпуск по уходу за ребенком, командир части мне его предоставит. Для решения этой проблемы мне был предоставлен трехмесячный отпуск по уходу за ребенком.
После того как в сентябре 2005 года у меня родился ребенок, я обратился в Пушкинский гарнизонный военный суд. Суд длился долго, и в конечном итоге мне было отказано в предоставлении отпуска, поскольку я являюсь мужчиной, а не женщиной. Суд посчитал, что отпуск может быть предоставлен только женщинам-военнослужащим. Как полагается, я потом обратился в кассационную инстанцию. Суд кассационной инстанции тоже мне отказал. И через месяц после отказа суда кассационной инстанции я подал жалобу в Европейский суд по правам человека. Довольно быстро — по меркам Европейского суда — я получил ответ и уведомление о том, что мое дело поставлено на рассмотрение в приоритетном порядке. Уже ближе к осени 2006 года я получил уведомление о том, что моя жалоба направлена правительству Российской Федерации и Европейский суд ждет от него объяснений по моему делу.
Естественно, как только все это произошло, командование части получило указание немедленно предоставить мне отпуск. Приказ о предоставлении отпуска был привезен мне на дом начальником штаба моей части в октябре 2006 года. Более того, по решению начальника Главного управления Генштаба генерала армии Корабельникова мне сразу была предоставлена материальная помощь в размере 200 тыс. рублей. Как звучало в приказе, эта материальная помощь предоставляется мне в связи с тем, что после получения отпуска у меня не будет средств для ухода за детьми. Поэтому, учитывая мое тяжелое материальное положение, мне предоставляется эта помощь.
После того как мне была предоставлена материальная помощь, вышестоящее командование, естественно, пожелало, чтобы я отозвал свою жалобу из Европейского суда. Но я делать этого не стал, поскольку опасался, что если я отзову свою жалобу, то очень скоро мне может быть прекращен и отпуск по уходу за ребенком. Поэтому я не стал отзывать свою жалобу. И дело в Европейском суде продолжилось.
До предоставления отпуска на меня, конечно, оказывалось очень сильное давление — вплоть до того, что меня готовили к увольнению по причине несоблюдения мною контракта. Но как только моя жалоба была направлена властям Российской Федерации, это давление прекратилось, во всяком случае в том объеме, в каком оно было до предоставления отпуска. При последующем рассмотрении дела в Европейском суде велась небольшая переписка. При этом я пытался оспаривать в гарнизонных судах взыскания, наложенные на меня в связи с тем, что я ухаживал за ребенком. Но, несмотря на то что командованием мне был предоставлен отпуск, гарнизонные суды стояли на том, что этот отпуск мне не положен и, следовательно, дисциплинарные взыскания на меня наложены законно.
Поскольку сложилась такая двойственная ситуация: с одной стороны, отпуск мне предоставили, но, с другой стороны, суды продолжали настаивать на том, что этот отпуск мне не положен, — я обратился в Конституционный суд, чтобы как-то урегулировать этот вопрос на более высоком уровне. Обратился я в Конституционный суд уже в 2008 году. В январе 2009 года моя жалоба была рассмотрена, и Конституционный суд также признал, что военнослужащий-мужчина не имеет права брать отпуск по уходу за ребенком до достижения им трех лет.
Естественно, я не мог оставить без внимания такое определение Конституционного суда. Поэтому в дополнение к ранее поданным документам я отправил это определение в Европейский суд. Возможно, что именно оно и стало той последней каплей, которая побудила Европейский суд вынести решение в мою пользу. В октябре 2009 года Европейский суд высказался в мою пользу. По его заключению, в отношении меня была нарушена статья 8 Конвенции, запрещающая вмешательство в личную семейную жизнь. Кроме того, в отношении меня была нарушена статья 14 Конвенции, которая запрещает дискриминацию. То, что, будучи мужчиной, я не могу брать отпуск по уходу за ребенком, есть явная дискриминация меня как военнослужащего по половому признаку.
Решение суда пока не вступило в силу, поскольку Российская Федерация имела право обжаловать это решение в Большой палате. Ходатайство было подано в декабре прошлого года, но Европейским судом оно еще не рассматривалось. После того как оно будет рассмотрено, станет ясно, будет ли Большая палата рассматривать мое дело повторно либо решение суда вступит в законную силу.
Константин Маркин, ч. 2
В 2008 году я был вынужден уволиться из Вооруженных сил по состоянию здоровья. За мной осуществлялась своего рода слежка, и в результате этой слежки я был сбит машиной, лечился в госпиталях и был уволен именно потому, что оказался ограниченно годен к прохождению военной службы.
Конечно, нельзя сказать, что эта слежка была официальной. Скорее всего, это была инициатива некоторых военнослужащих части, в которой я проходил военную службу. Я допускаю, что она велась с устного разрешения командира части — чтобы доказать, что я продолжаю жить со своей женой и именно она ухаживает за моим ребенком. Видимо, желая выслужиться перед командиром части, некоторые военнослужащие моей части приезжали в Новгород и фотографировали, где находится моя машина, хотя я не знаю, что бы это доказало. Однако такие факты были, и, в частности, недалеко от воинской части, где я проходил службу. Так получилось, что я пошел в воинскую часть, а в это время моя жена с ребенком находились неподалеку, поскольку я решил: пускай ребенок подышит воздухом. Тем более что я ни от кого не скрывал, что продолжаю общаться с женой. Да, нерегулярно, но жена встречалась и со мной, и с ребенком (я ее называю женой, чтобы было понятнее). И вот во время одной из таких встреч один из военнослужащих моей части, уже бывшей, решил запечатлеть это на фотокамеру. А когда я захотел выяснить, с какой целью он меня снимает, он попытался уехать и зацепил меня машиной, в результате чего я получил черепно-мозговую травму. Возможно, это было нечаянно. Но поскольку он старался как можно быстрее от меня уехать, то так уж получилось.
Когда проводились официальные проверки по факту моего невыхода на службу, мои сослуживцы писали то, что им велели. А в душе и в приватных беседах поддерживали. Говорили: ты молодец, борись. Потому что если ты не будешь отстаивать свои права, то кто же их будет отстаивать? Для начальников же, конечно, из хорошего военнослужащего я сразу стал плохим. Как в свое время мне сказал один из заместителей командира части: ты хороший специалист, классный, но раз уж ты начал бороться, то, соответственно, мы не можем тебя во всем поддерживать. Поэтому ты стал плохим военнослужащим.
Константин Маркин, ч. 3
Я думаю, что мой опыт повлиял и на других военнослужащих — хотя бы с той точки зрения, что военнослужащие могут рассчитывать на защиту своих прав в Европейском суде. Ведь государственная политика у нас такова, что военнослужащий не может обратиться в Европейский суд за защитой своих прав, потому что здесь, если говорить юридическим языком, возникают публичные правоотношения, а в Европейский суд гражданин может обратиться только за защитой своих гражданских прав. Но, как показывает мое дело, нарушаемые права зачастую подпадают под юрисдикцию Европейского суда, и, соответственно, военнослужащие могут туда обращаться. Более того, один из военнослужащих (правда, не Министерства обороны) уже обратился в Европейский суд по аналогичному делу, а именно — в связи с тем, что ему не был предоставлен отпуск по уходу за ребенком.
Под лежачий камень вода не течет, поэтому, если кто-то считает, что его права нарушены, он должен биться за свои права. Да, с государственной машиной сражаться очень тяжело. Это затрата сил, и времени, и здоровья. И можно потерять друзей. Но если уж дело принципа, если ваши права нарушены и вы действительно хотите их восстановить, то нужно запастись терпением и идти до конца.
Людям, в отношении которых приняли неправосудное решение, я бы посоветовал три вещи. Во-первых, не надо бояться. Во-вторых, нужно четко для себя определить, какую цель ты хочешь достигнуть. Ну а в-третьих, прежде чем что-либо начинать, надо найти информацию о том, как это делать. Потому что, если говорить о военнослужащих, очень многие военнослужащие у нас, к сожалению, юридически неграмотны, хотя в свое время существовал даже правовой минимум офицера, который должен был знать любой военнослужащий, проходящий службу по контракту. Вот именно из-за этой неграмотности многие не борются за свои права. Но прежде чем начинать бороться, нужно изучить законы и уже после этого куда-либо обращаться.
Комментарии