Платона Лебедева, как и Михаила Ходорковского, по случаю прошения об УДО этапировали в глушь, где никому не известные товарищи вдали от общественности должны были принять решение о судьбе людей, которые прибыли к ним фактически только что. Надо очень сильно постараться, чтобы получить отказ в условно-досрочном освобождении на основании полуторамесячного пребывания в колонии.
Лебедев стараться не захотел. Он не буянил, не хамил, запрещенные предметы в отряд не проносил, незаконной переписки не вел, к другим лагерникам не приставал. Значит, стараться и «умудряться» надо было уже противной стороне. И она выдавливала из себя какую-то ахинею про штаны, обращение к какому-то начальнику на ты, какие-то устные замечания в курилке.
И если принять это на веру, то получается, что за обращение на ты человека накажут несколькими годами колонии. Или дадут минимум еще полгода за утрату порток.
Судья оказался не окончательным злодеем и очевидную бредятину отвел. И даже сделал это довольно решительно. Поначалу…
Но куда ему деваться-то было, Распопову? Маленький человек из тихого места, который никак не рассчитывал оказаться между молотом власти и наковальней общественного позора. Он не мог выпустить Лебедева, если сам не хотел остаться изгоем и поломать свою жизнь.
Пришлось придумывать хоть что-то хоть как-то похожее на судебное решение — хотя бы по форме.
Обсуждать отказ по сути — бессмысленно. И слова Распопова, что он сам принимал решение, без давления сверху и сбоку, тоже бессмысленно. Эта даже не история, а лишь эпизод из бесконечной истории мытарств ЮКОСа, который в сто пятидесятый раз показал, кто у нас принимает решения и какое у нас правосудие.
Платон Лебедев будет сидеть. И Михаил Ходорковский будет сидеть. А параллельно будет пополняться галерея образов: Данилкин, Распопов… — десятки имен.
Материал подготовили: Антон Орех, Мария Пономарева, Александр Газов
Комментарии