Теоретически понятым должен быть человек, незаинтересованный в определенном исходе уголовного дела. Однако последние годы в качестве свидетелей следственных действий полиция предпочитала использовать собственные кадры — фактически «штатных понятых». А у многих следователей были свои «верные друзья», которых вообще вписывали заочно.
Более того, в качестве понятых стали использовать и гастарбайтеров. Подпись приезжего особенно удобна в том случае, если есть необходимость, чтобы их потом никто и никогда не смог найти.
В делах о распространении наркотиков широкое распространение получила практика привлечения в качестве понятных наркозависимых людей, которые готовы подписать что угодно за возможность выйти на волю или получить дозу.
Но кроме нечистоплотности правоохранителей нормальной работе института понятых препятствовало и нежелание россиян участвовать в следственных действиях. И уж тем более не хотят наши граждане тратить время, приходя в дальнейшем по вызовам. Поэтому порой люди представляются чужими именами или называют несуществующие адреса.
Иногда полицейские действительно оказываются не в состоянии выполнить существующие правила проведения следственных действий. Попробуйте, например, найти понятых глухой ночью на проселочной дороге. Поэтому даже ответственные и законопослушные оперативные работники вынуждены на такой случай иметь тех же «штатных понятых»: иногда просто знакомых, а порой и бывших задержанных, которым за такие мелкие услуги приходилось платить прощением столь же мелких грехов. Так что оперативников регулярно уличали в том, что один и тот же понятой фигурирует в десятках уголовных дел.
В общем, присутствие понятых давно уже не гарантирует чистоту следственных мероприятий. Однако полное их упразднение может привести к еще большему, чем сейчас, беззаконию полицейских. Всем известно, как любят наши правоохранители подкидывать улики, необходимые им для «раскрытия» преступлений. И видеокамера им в этом мешать не будет.
Хотя мало примеров того, чтобы понятые препятствовали нарушениям со стороны правоохранителей, однако этот институт можно и нужно усовершенствовать, а не ликвидировать. Можно было бы запретить, например, быть понятым одному и тому же лицу в течение какого-то периода времени, лишить права быть понятыми лиц, находящихся в зависимом от оперативников положении. Эти и другие изменения могли бы перевести институт понятых из рудимента права в эффективный инструмент чистоты работы правоохранителей.
Леонид Головко, доктор юридических наук, профессор юридического факультета МГУ
Идея президента неудачная. Не очень понятно, почему видеозапись обыска и понятые рассматриваются как взаимоисключающие вещи. Ведь видеозапись ведется и сейчас, и продолжать ее вести наряду с присутствием свидетелей никто не мешает. Закон предусматривает, что следственные действия могут записываться, а сама видеозапись прилагаться к протоколу. И это очень хорошо.
Вообще, люди видят больше. К тому же их можно вызвать в суд и допросить. В этом и заключается смысл использования понятых. Если у кого-то в процессе рассмотрения дела возникнут некие сомнения в правильности проведения следственных действий, все можно узнать у понятого лично. И в случае если гражданину при обыске было что-то подброшено, только лишь наличие свидетеля может помочь это выявить.
Сейчас часто критикуют понятых, которые, мол, стали «карманными». Но без них будет намного хуже. Ведь за счет опроса такого человека в суде степень его близости к оперативникам можно выявить. К примеру, на вопрос, где вы работаете, человек отвечает: уборщицей в районном управлении внутренних дел. И все сразу становится понятно.
В случае же с камерой возможностей для фальсификаций появляется больше. Ее можно включить на полчаса позже. И никто не подтвердит, что обыск начался именно в то время, которое фигурирует в протоколе. Понятого же можно опросить и узнать, во сколько он пришел. Так что эти вещи должны существовать вместе.
Понятно, что данная инициатива принесет правоохранительным органам много плюсов. Непонятно, какая от нее польза гражданам. Вообще странно, что она появилась именно накануне выборов.
Людмила Альперн, заместитель директора Центра содействия реформе уголовного правосудия
Видеосъемка не может быть единственным «свидетелем» проводимых оперативных мероприятий. Ее можно скорректировать даже чисто технически, прибегнув к помощи какого-то мастера. Или просто поставить другое время.
Когда мы занимались «делом Магнитского», нам так и не удалось посмотреть видеозаписи того, что происходило с ним в СИЗО. Некоторые из них были плохого качества, другие вовсе отсутствовали.
Я разговаривала с адвокатом, приехавшим из Сибири. Он рассказывал случай, когда один из предпринимателей попал в поле зрения правоохранительных органов, занимающихся контролем за оборотом наркотиков. Был организован обыск с использованием видеокамер и свидетеля-наркомана, являвшегося на тот момент уже неким агентом оперативников. В результате именно с помощью видеосъемки, когда предпринимателю просто подкинули наркотики, его удалось оболгать. Так что такое возможно.
Присутствие при обыске понятых, конечно, не является стопроцентной гарантией того, что подобного не случится. Их можно запугать, подкупить. Но фактор человеческого присутствия все же является некоей страховкой от того, что сотрудники правоохранительных органов не будут идти на откровенные преступления. Ведь человека «удалить» при желании намного сложнее, чем видеозапись.
Можно ведь совместить использование камер и присутствие при обыске понятых. Этому ничто не мешает. Непонятно, почему это должно рассматриваться в качестве альтернативы.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Сергей Шурлов, Александр Газов
Комментарии