Дело Евгении Хасис. Смертная казнь в Белоруссии. Необратимые наказания

Дмитрий Аграновский, дело Евгении Хасис

Наверное, все помнят дело Хасис. Оно было сравнительно недавно. Со мной заключили соглашение, чтобы я написал жалобу в Европейский суд по делу Евгении Хасис, которая вместе с Тихоновым проходит по делу об убийстве адвоката Станислава Маркелова.

Тут сразу надо подчеркнуть, что в Европейский суд не жалуются на несправедливость или неправильность приговора. В Европейский суд жалуются на то, что в процессе производства были нарушены положения Европейской конвенции. Так вот, я сейчас не буду обсуждать, виновна ли Хасис или невиновна. Лично я на основании материалов дела считаю, что невиновна.

То, что в отношении нее был нарушен ряд статей Европейской конвенции, абсолютно точно. На мой взгляд, в отношении нее не было справедливого разбирательства. Не было суда, созданного на основании закона. Суд не был объективен, суд не был беспристрастен. Было нарушено ее право на защиту — право защищать себя при помощи избранного ею адвоката. И в отношении нее было допущено бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Соответственно, это статья 3, статья 6, часть 1 и статья 6, часть 3, пункт «с» Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Европейская конвенция — это тот основополагающий документ, на основе которого действует Европейский суд. И она является частью нашей правовой системы, поскольку в 1998 году мы ее ратифицировали.

В чем, собственно, заключались нарушения конвенции? Бесчеловечное обращение, я полагаю, проявилось с самого начала процесса. Если вы помните, Хасис и Никиту Тихонова привели в зал суда в мешках на голове. Совершенно никакой необходимости в этом не было. Это тогда шокировало общество. В некоторых странах это принято. В странах, скажем так, слаборазвитых. В нашей стране это не принято. У нас людей, обвиняемых даже в самых ужасных преступлениях, всегда доставляют в суд в нормальном европейском виде. Тогда это произвело шокирующее впечатление на общество и привлекло дополнительное внимание, а соответственно, доставило обвиняемым дополнительные морально-нравственные страдания.

А буквально на второй день в прессе, в том числе в «Российской газете», которая является органом правительства Российской Федерации, появились материалы, в которых говорилось, что дело об убийстве Станислава Маркелова раскрыто, что задержаны конкретные люди. Назывались конкретные имена. Мало того, там говорилось, что директор ФСБ Бортников доложил президенту Дмитрию Анатольевичу Медведеву, что преступление раскрыто и якобы параллельно раскрыты еще какие-то преступления той же группы, еще какие-то убийства. Потом это даже не фигурировало в суде.

Я здесь должен согласиться с тем же Дмитрием Медведевым, который говорит, что дело раскрыто, когда приговор вступил в законную силу. Да и после того, как приговор вступил в законную силу, есть масса возможностей его обжаловать. Но дело никак не может быть раскрыто на второй день. Это нарушение презумпции невиновности. А поскольку в прессе велась массированная кампания и официальные лица, выступая в официальном качестве, высказывались о виновности этих конкретных лиц, то это явно можно расценить как нарушение принципа презумпции невиновности и давление на суд. Есть решения Европейского суда, в которых говорится, что заявления официальных лиц в официальном качестве о виновности подсудимых оказывают давление на суд — и особенно на суд присяжных. А здесь был суд присяжных.

С судом присяжных связано второе нарушение. Как вы все, наверное, помните, вердикт был принят семью голосами против пяти. То есть для оправдания подсудимых не хватило одного голоса. И одна из присяжных, Анна Доброчева, со скандалом вышла из состава коллегии, рассказав о том, что на коллегию оказывается давление, что некоторые из присяжных собирают материалы помимо судебного процесса, мониторят прессу. Это категорически запрещено. Это вообще-то является основанием для роспуска коллегии. Таким образом, с ее слов, присяжные не были справедливыми, а суд — объективным и беспристрастным.

В самом начале процесса по неизвестным причинам был заменен судья. То есть дело принял один судья, точнее — одна. Она провела предварительные слушания, она уже начала набирать коллегию присяжных. И вдруг ее без объяснения причин заменили другим судьей. С точки зрения Европейского суда, это нарушение принципа непрерывности процесса. На эту тему есть решения, в том числе и по российским делам, где это признается нарушением статьи 6 конвенции.

Есть еще один важный момент. В ходе процесса от защиты Евгении Хасис был отстранен один из адвокатов — Максим Коротков-Гуляев. Его отстранили якобы за нарушение порядка во время заседания. Хорошо (правда, Квалификационная палата адвокатов города Москвы разобрала это дело и не нашла в его действиях нарушения), но нет такой меры воздействия, как отстранение адвоката от защиты! Можно оштрафовать, можно представление написать, можно — в пиковых случаях — отправить на 15 суток за неуважение к суду, можно даже дело уголовное завести. Но отстранение от защиты? Такой меры наказания нет и не может быть. Поэтому права Хасис были нарушены.

И произошла парадоксальная вещь. Верховный суд адвоката Короткова-Гуляева допустил и даже снял дело со слушаний, чтобы он смог подать кассационную жалобу и чтобы ему вручили копию приговора. Но почему-то, сказав «а», Верховный суд не сказал «б» и приговора не отменил. И на сегодняшний день приговор вступил в законную силу. Никита Тихонов получил пожизненный срок лишения свободы, а Евгения Хасис — 18 лет лишения свободы. По Тихонову жалобу подал мой друг — адвокат Александр Васильев. Я написал жалобу по Евгении Хасис. И я полагаю, что перспективы у этой жалобы весьма неплохие.