Обзор первого дня процесса против Pussy Riot здесь, второго — тут, третьего — вот.
Как полагается в таких случаях, почти все люди, находившиеся в здании, были эвакуированы. Слово «почти» не опечатка. После того как суд возобновил работу (никакой мины в здании суда, разумеется, не было), «пуськи» рассказали журналистам, что их так и оставили в конвойном помещении в течение всего времени, пока собака с полицией искала телефонную мину.
«Прекращение уголовного дела ввиду смерти подсудимых под обломками суда» — это был бы новый прецедент в мировой юридической практике.
После благополучного завершения инцидента с миной судья вынесла ожидаемое решение, разрешив самой себе продолжать процесс. Суд приступил к допросу очередной свидетельницы — уборщицы храма Елены Жуковой.
Жукова охарактеризовала «панк-молельщиц» как «ужас в масках» и сказала, что акция была по своей сути оскорбительна для православных, однако отметила, что никаких страшных преступлений «пуськи» не совершили. «Мы все вместе попросили их выйти, и они вышли. Все на этом закончилось, и я пошла по своим делам. Особой взрывной ситуации не было», — рассказала она.
После допроса Жуковой был запланирован бенефис свидетельницы обвинения с совершенно фееричными ФИО — Иващенко Мотильда Сигизмундовна. Однако Мотильда (в прошлом, если верить Олегу Кашину, носившая имя Махмудова Ирина Назиевна, а до того — Лашковская Агриппина Марсельевна) уклонилась от дачи показаний, сославшись на плохое самочувствие. Поэтому суд допросил свидетеля Станислава Самуцевича — отца подсудимой Екатерины Самуцевич.
«Когда Катя была маленькая, в 80-х, а государство все еще преследовало Церковь, я много рассказывал Кате о вере, — говорил он. — В семье всегда уважительно относились к православной культуре». Самуцевич посетовал, что, будучи в шоке после ареста дочери, на стадии следствия дал невыгодные для нее показания, и заявил, что отказывается от них. Однако гособвинитель и адвокаты потерпевших потребовали, напротив, не приобщать к материалам дела показания, которые он дал на суде, так как они «противоречат ранее данным показаниям». Председательствующая Марина Сырова удовлетворила ходатайство гособвинения и распорядилась огласить показания Самуцевича-старшего.
После допроса Самуцевича суд предпринял еще одну безуспешную попытку допросить Мотильду Иващенко, затем, после перерыва, председательствующая приступила к оглашения материалов дела.
Там было немало ярких моментов. Выяснилось, например, что Надежду Толоконникову опознали по глазам и икроножным мышцам. (Напомним, в свое время Никиту Тихонова столь же успешно «опознали» в замаскированном киллере по фигуре и биопластике.) Судья огласила письмо имама Хатыба из Совета муфтиев («Эта вакханалия — вызов многовековому традиционному укладу народов нашей страны»), лозунг на изъятом у подсудимых листе бумаги («В ж*пу культуру — идем в прокуратуру!») и 15-е правило Лаодикийского собора. Присутствовавшим в зале понравилась похожая на заговор цитата из экспертизы: «...ненависти к хохлам, жидам, еретикам, еретичкам…»
Ото дня ко дню судебный процесс все больше напоминает театральную постановку в духе Entartete Kunst. Не будем только забывать, что актрис, занятых в главных ролях, доставляют на спектакль в раскаленной солнцем душной стальной коробке, в которой они проводят несколько часов в сутки, что их лишают еды и сна, а во время последнего заседания забыли в «заминированном» здании.
Возможно, результатом процесса Pussy Riot станет гуманизация судебной и пенитенциарной систем в Российской Федерации, и доставка арестованных в суд перестанет быть разновидностью узаконенной пытки.
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов
Комментарии