— Чем отличается процесс по делу вашего сына, Даниила Константинова, от других политических процессов: уже прошедших и идущих сейчас?
Он очень сильно отличается. Прежде всего тем, что власти предъявили своему политическому оппоненту обвинение в самом страшном уголовном преступлении — убийстве. Такого уровня фальсификаций в политических процессах последних лет, а может быть, даже и десятилетий история нашей страны, на мой взгляд, не знает.
В других процессах речь идет, во-первых, о гораздо менее тяжких преступлениях. Во-вторых, на других процессах в ходе судебных заседаний говорят о каких-то натяжках, подтяжках: бросал кто там лимон или не бросал лимон, прикоснулся кто-то рукой к амуниции омоновца или не делал этого, и как интерпретировать это прикосновение. Но здесь совершенно другая ситуация.
Здесь убийство. Здесь ситуация, когда человека заведомо не было на месте преступления, и всем это известно. Дело Даниила Константинова несопоставимо по масштабу фальсификаций с другими политическими делами.
— Одна из центральных версий уголовного преследования вашего сына — личная озлобленность сотрудников Центра «Э» на отказ Даниила сотрудничать с ними. Но не кажется ли вам, что власть могла бояться, что он сможет наладить сотрудничество националистов и других оппозиционеров в рамках единого протестного движения?
Я думаю, что первая версия нимало не противоречит второй. Конечно, власть боялась того, что действительно, Даниил был в хороших контактах, во-первых, со всеми группами националистов, не конфликтуя ни с кем из них. Во-вторых, он был в прекрасных отношениях с другими группами протестного движения: он находил общий язык и с либералами, и с левыми. Он был заточен на консолидацию протестного движения в целом.
Обращаю ваше внимание, что все усилия власти последнего года были направлены на то, чтобы расколоть протестное движение. И результат налицо — единого протестного движения нет. А как только прекратилось единое протестное движение, то фактически исчезло и какое бы то ни было протестное движение вообще. Потому что выяснилось, что ни отдельно взятые националисты, ни отдельно взятые левые, ни отдельно взятые либералы не способны вывести людей, не способны консолидировать массы, не способны организовать гражданских активистов. И все, протест был потушен.
Операция, которая была проведена против Даниила, была одной из первых операций в этом ряду, одной из первых комбинаций. Она была проведена очень решительно, быстро и грубо. Результат мы сейчас наблюдаем.
Материал по теме: если удастся безнаказанно обвинить невинного человека в убийстве без всяких доказательств и оснований, это может открыть ящик Пандоры, из которого посыплются десятки и сотни уголовных дел. (ДАЛЕЕ)
— Что вы можете сказать о ходе самого судебного процесса? Как вела себя судья?
Судья Тюркина — опытная и достаточно квалифицированная. Она прекрасно понимала, что ее задача — провести процесс так, чтобы свести к минимуму формальные нарушения. Поэтому она внешне первую часть судебного процесса вела корректно, она давала возможность работать защите, удовлетворяла часть ходатайств.
Только после того, как она получила четкие сигналы — таким сигналом, насколько мы можем судить, стал ее перевод в Мосгорсуд на повышение, — она резко форсировала процесс, перестала удовлетворять ходатайства защиты и быстро показала свои подлинные намерения.
— Как вы считаете, может ли система путем посадок ключевых для оппозиции фигур ослабить протестное движение? Вот Даниил сидит, Удальцов — под домашним арестом, Навальному дали условный срок. Насколько это эффективно для власти?
Это очень эффективно. У нас в протестном движении настолько мало энергичных и харизматичных лидеров, что «изъятие» из политического оборота 10—15 ключевых фигур парализует оппозицию полностью.
— Как вы полагаете, власть и дальше будет продолжать «закрывать» лидеров? Вы сказали — 10—15. Но пока, слава Богу, сидит все-таки меньше…
Учитывайте, что определенное количество людей было вытеснено в эмиграцию. Вы думаете, что Гарри Каспаров уехал от хорошей жизни? Я думаю, что нет.
С учетом того, что еще человек пять активных людей сейчас находятся за границей, и нужно смотреть на ситуацию.
«Левый фронт» разгромлен фактически полностью. Для этого оказалось достаточно нейтрализовать Сергея Удальцова, Леонида Развозжаева и выдавить в Швецию Алексея Сахнина.
Часть экологов очень быстро сообразила, что происходит.
Самые решительные лидеры либералов большую часть времени находятся за границей: Каспаров все время вне России, Илларионов большую часть времени там и сюда приезжает от случая к случаю.
Как в известной песне Высоцкого — «настоящих буйных мало». А остальные, а-ля Ксения Собчак, так называемая гламурная оппозиция — они вообще не представляют для власти никакой проблемы.
— По делу Даниила удалось прорвать информационную блокаду. О фальсификациях в этом деле писала даже «Новая газета», которая известна своим негативным отношением к националистическому движению. Получается уникальная ситуация — за человека националистических взглядов заступается все гражданское общество.
Я бы не сказал, что нам удалось вырваться из информационной блокады, потому что в телевидении тут полный провал. Даже если какие-то камеры приезжают в суд снимать процесс, то в эфир это потом не идет.
— Но Рунет же полон материалов…
Да, в Интернете пишут. И по радио говорят. Но на ТВ — полная тишина.
Уникальность ситуации с Даниилом в том, что его поддерживают представители самых разных политических и идеологических сил. Но я это отношу к личности моего сына — он человек очень широких взглядов. Он не упертый фанатик, он не отморозок, как иногда говорят. Это широко мыслящий, образованный, интеллигентный человек, способный найти общий язык с представителями любых политических сил. И, кстати говоря, любых национальностей, потому что в числе его друзей можно встретить кого угодно, представителей полсотни народов нашей, и не только нашей, страны. Это политик нового типа. Поэтому для меня неудивительно, что его поддерживают разные политические силы.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Роман Попков
Комментарии