Моссовет

После короткого периода смуты 1989—1993 гг. в Москве стала формироваться новая политическая доминанта. Победивший в 1991 году на выборах мэра Москвы Гавриил Попов в 1992-м добровольно сдал свое место Юрию Лужкову, который в то время считался «крепким хозяйственником», разбирающимся в вопросах городского хозяйства намного лучше, чем новая волна политиков.
С этого момента в столице началось строительство государственной модели, многие элементы которой были в дальнейшем позаимствованы администрацией нынешнего премьер-министра России и распространены на всю страну. 

Счет в пользу власти

В самых общих чертах эту модель можно назвать олигархией, то есть сращиванием власти и крупной собственности, концентрации их в руках одной корпорации с ярко выраженным лидером. Наиболее близкие образцы подобного рода мы находим в крупных странах Латинской Америки 50-х годов прошлого века. Особенности проявляются в демонстративном государственном патернализме, с удовольствием принимаемом гражданами, и многослойной системе тайной полиции. Эти особенности являются наследием советского прошлого. Но в настоящее время они активно поддерживаются действующей властью.

Перечислю основные составляющие государственного устройства, постепенно выстроенные в Москве, а начиная с 2000 года повторенные на федеральном уровне.

1. Создание крайне жесткой вертикали исполнительной власти. Были введены не предусмотренные законом промежуточные уровни управления: в Москве — административные округа (1991 г.), в России — федеральные (2000 г.).
2. Монополизация средств массовой информации: построение империи государственных печатных СМИ в Москве и практически полный захват телевизионных каналов в России.
3. Фактический отказ от принципа разделения властей; установление управляемости законодательной и судебной властей, а также избирательных комиссий со стороны администрации.
4. Сосредоточение собственности в руках государственных чиновников путем акционирования ими наиболее доходных предприятий, создание системы зависимости бизнеса от государственной власти.

Поскольку выборы объявлены Конституцией «высшим непосредственным проявлением власти народа», столичная администрация не могла напрямую проигнорировать принципы их проведения, записанные в российских законах и международных конвенциях. Кроме того, в Москве с ее более-менее политизированным населением невозможно было сразу перейти к полной управляемости выборов. Деградация здесь происходила постепенно, хотя ее признаки проявились уже на первых выборах мэра в 1996 году, когда префекты и супрефекты сформировали практически полностью подконтрольные избирательные комиссии. Мнение об этих действиях политически активной части общества были проигнорированы. 

В Москве раньше, чем в целом по стране, началось активное использование административного ресурса, совмещенного с современными избирательными технологиями. Коммерческие политтехнологи уже в 90-е годы начали назначаться на государственные должности на время избирательных кампаний. Но в то время власть еще старалась навести порядок — в 1997-м в России был принят наиболее прогрессивный со времен выборов в Учредительное собрание избирательный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Столичная администрация, разумеется, была очень недовольна этим законом. 

Вплоть до окончательного общероссийского установления «стабильности» в 2004 году выборы в Москве проходили на фоне адаптации новой городской номенклатуры к современному избирательному законодательству. Отрабатывались методы административного контроля над избиркомами (до 2002 года комиссии имели право отменять регистрацию без суда), а также способы использования бюджетных СМИ для агитации за административных кандидатов.

Важным фактором деградации выборов и вообще законодательной власти в столице является беспрецедентно низкая норма представительства Московской городской думы — на одного депутата приходится приблизительно 200 тыс. избирателей. При этом начавшееся было развиваться снизу местное самоуправление было жестко подавлено, а затем превращено в фикцию. 

Московская дума образца 1993 года была еще очень разнородной. Поэтому выборам депутатов Мосгордумы 1997 года городская администрация уделила серьезное внимание, сформировав неформальный «список мэра». На тех выборах административный ресурс проявился в первую очередь в действиях префектов и супрефектов, которые активно способствовали избранию нужных кандидатов. Выборы 1997 года мэрия выиграла со счетом 26:9. Как выразился тогда главный редактор мэрской газеты «Тверская, 13», была наконец избрана Дума, которая «не хамит и не скандалит, а работает, сотрудничает с исполнительной властью».

Выборы в Государственную думу в 1999 году по 15 избирательным округам тоже были выиграны московской властью у федеральной со счетом 11:4 («Отечество» против «Единства»). 

В 2001 году на выборах Мосгордумы городская администрация провела блестящий политический маневр, распределив 35 избирательных округов между четырьмя политическими силами: администрацией (представители которой шли как члены «Отечества» — 6 человек плюс «независимые» — всего 11 человек), «Единством» (7 человек), СПС (7 человек) и «Яблоком» (4 человека). Под «списком четырех» стояли фамилии Лужкова, Шойгу, Немцова и Явлинского. 33 кандидата из «списка четырех» прошли в Думу. 

«Пакт четырех» сделал выборы 2001 года почти безальтернативными — в том смысле, что силы конкурентов были несравнимы: на «пакт» работал весь административный ресурс, включая бюджетный. Кроме того, впервые наблюдалось полное единодушие практически всех политических сил (за исключением КПРФ), избирательных комиссий и судов. Та кампания впервые очень ярко проявила «отключение» от избирательного процесса самих избирателей.

Дальнейшее развитие событий показало, что «список четырех» был чистой политической победой московской администрации. Из десяти ставших депутатами выдвиженцев СПС и «Яблока» к настоящему времени по крайней мере семеро являются членами «Единой России». 

В 2003 году при одновременном проведении выборов мэра Москвы и депутатов Государственной думы мэрия победила в одномандатных округах уже со счетом 13:2.

Ставки повышаются

Очень характерными были выборы депутатов муниципальных собраний в 2004 году — первые выборы после принятия нового закона «Об основах местного самоуправления». Для удобства мэрии они были незаконно перенесены с декабря 2003 года на март 2004-го. Здесь обкатывалась новая технология — «стерилизация избирательного бюллетеня». Впервые были опробованы повальные отказы в регистрации нежелательным кандидатам. 

К 2004 году в законодательном и представительных органах Москвы сложилось практически полное единодушие, содействовавшее в дальнейшем развитию монопольной политической системы (с доминирующей политической силой в лице администрации). Однако к этому времени стала крепнуть и федеральная вертикаль, которой, естественно, мешали слишком сильные региональные власти. Одним из шагов по централизации власти и дефедерализации страны было «укрепление», а точнее — создание муляжа партийной системы, управляемой из центра. Федеральный законодатель обязал регионы избирать не менее половины региональных законодателей по партийным спискам. При этом важно отметить существенные различия в избирательных правах «госдумовских» и «негосдумовских» партий.

В 2005 году московская власть, поднаторевшая в управлении мажоритарными выборами, была вынуждена допустить в свою Думу семерых представителей КПРФ и «Яблока» (один из которых, как и ожидалось, довольно скоро перешел во фракцию единороссов). Следует отметить, что перед выборами 2005 года столичные депутаты установили крайне высокий заградительный барьер для партийных списков — 10 процентов, равный которому существовал к тому времени только в Калмыкии. Еще одним новшеством Мосгордумы того созыва была отмена голосования «против всех» — еще до принятия соответствующей поправки в федеральный закон.

Поскольку во всех 15 одномандатных округах победили представители администрации, перевес сил в гордуме четвертого созыва был четырехкратным: 28:7, а затем и 29:6. 

Муниципальные выборы 2008 года были отмечены не только поголовными отказами в регистрации нежелательным беспартийным кандидатам, но и недопуском к ним выдвиженцев «Справедливой России».

Начиная с середины 2004 года началось резкое регрессивное реформирование избирательного законодательства. Реформы теперь подстраивают закон под нужды и представления федеральной власти, расширяют возможности использования административного ресурса, сужают избирательные права граждан, противоречат Конституции, международным избирательным стандартам. Эти реформы сказались и на московском законодательстве. Но местной власти их показалось мало, и перед очередными выборами в гордуму она проявила дополнительную инициативу, значительно подкорректировав и без того измененный столичный закон.

Количество одномандатных округов увеличилось до 17, а количество депутатов, избираемых по пропорциональной системе, уменьшилось, наоборот, до 18. Одновременно изменено правило распределения мандатов по пропорциональной системе — в сторону большего благоприятствования лидирующей партии.

Усложнились правила выдвижения и регистрации кандидатов, отменена обязанность печатных СМИ предоставлять кандидатам бесплатную печатную площадь, расширились возможности партий по манипулированию своими мандатами. Как и в прошлом, Мосгордума опять выступила впереди федерального законодателя.

Стоит заметить, что редактором упомянутых поправок в московский избирательный закон был председатель Московской городской избирательной комиссии, что характеризует роль этого «независимого органа» в процессе «обеспечения и реализации избирательных прав граждан». 

На первый взгляд кажется странным, что столичные власти не зарегистрировали почти всех оппозиционных кандидатов по одномандатным округам, несмотря на намеки Дмитрия Медведева, Но нужно просто внимательнее прочитать эти намеки. Президент говорил лишь о преодолении различий в подходах избиркомов к парламентским и непарламентским партиям, а не о различии в подходах к системной и несистемной оппозиции. Поэтому вполне можно считать, что избиркомы установку президента выполнили.

Но обсуждая и осуждая действия окружных и территориальных избирательных комиссий, которые управляются основным организатором выборов — столичной администрацией, надо иметь в виду их декоративную роль. Избиркомы же высшего звена — Центральный и Московский городской — представляют вполне политизированные органы, фактически встроенные в администрацию.

Сегодня из 142 кандидатов-одномандатников 66 были выдвинуты парламентскими партиями и все они зарегистрированы. Из четырех «Патриотов России» зарегистрирован один, одному отказано по подписям, двое не смогли их собрать. Отказано в регистрации по подписям 18 кандидатам. Основные причины отказа: 1) массовая выбраковка из-за неточностей в данных о сборщиках; 2) справки от «экспертов»; 3) неправильная форма подписного листа. Во многих случаях отказы «по подписям» основаны на формальном или даже абсурдном толковании закона, вступающем в противоречие с другими нормами законодательства, смыслом закона, а самое главное — с конституционными гарантиями прав граждан.

Одновременно проигнорированы массовые нарушения, допущенные окружными избиркомами. Зарегистрировано 12 кандидатов-дублеров, подписи за выдвижение которых скрываются от посторонних глаз. А если даже существуют, то наверняка собраны с применением административного ресурса.

В результате выборы в одномандатных округах можно характеризовать как псевдоальтернативные. Полагаю, что адекватной реакцией на такие выборы должно стать открытое к подписанию обращение москвичей к международной общественности.

Фальсификации не нужны, но будут

В столице прямые фальсификации на выборах мэра и Мосгордумы раньше не носили массового характера — в них просто не было нужды, поскольку все решалось заранее. Однако они наблюдались на муниципальных выборах — там, где недостаточно опытные управы допускали оппозиционеров в избирательный бюллетень. А также на последних федеральных выборах, поскольку региональные группы соревновались друг с другом за цифры явки избирателей.

Но массовое снятие с выборов оппозиционных и наиболее активных кандидатов, которое произошло в этом году, как раз и ведет к снижению явки. А значит, реального общественного контроля на участках будет меньше. 

Полагаю, сложившаяся ситуация спровоцирует прямые фальсификации, направленные в первую очередь на увеличение явки. Фальсификации в пользу одной из партий и административных кандидатов — лишь побочный эффект.