Особое видео: ИСХОД ИЗ ДУМЫ

Исход думской оппозиции: хроника событий

Первое заседание Думы после выборов всегда начинается с так называемой разминки. Когда представители депутатского корпуса высказываются не только по повестке дня, а по любым вопросам, которые их задели за прошедшую неделю. Естественно, обойти такое событие, как выборы… Хотя я даже не могу это назвать выборами. Скорее, их можно назвать и не голосованием, а рисованием. Вот самый подходящий термин для этой ситуации. Потому что многие считали, что выборов нет. Многих кандидатов не зарегистрировали, которые шли по подписям. И называли это голосованием. Я это четко совершенно называю рисованием. 

Первым выступил господин Жириновский от фракции ЛДПР и в очень эмоциональном ключе высказался по поводу «Единой России», по поводу фальсификаций. И демонстративно вышел из зала. Обстановка в зале начала накаляться. Господин Морозов, который вел заседание Думы, решил прекратить разминку и не дать возможности даже высказаться по поводу выборов. И это уже было последней точкой. Это уже был край. 

В нашем случае не дали слова Оксане Дмитриевой, которая тоже хотела сказать, что мы не признаем результатов выборов, что мы будем всеми законными средствами добиваться отмены результатов по тем фактам и по тем округам и участкам, где мы имеем этот материал. Но ей даже не дали этой возможности. После этого фракция взорвалась. И мы вышли из зала, оттого что нам просто как оппозиции закрывают рот. Я думаю, что такое же стихийное движение было и у фракции КПРФ, которая тоже вышла из зала. 

Вот если говорить о том, что делать дальше — возвращаться или не возвращаться. Принимали решение мы перед следующим заседанием за полчаса до этого. Я голосовала против того, чтобы вернуться в зал заседания. Ко мне присоединились еще двое. Те, кто, можно сказать, максимально пострадал в ходе этой избирательной кампании. Это мой коллега, представляющий Астрахань и Астраханскую область, где совершенно уголовная ситуация была. Там были нарушения Уголовного кодекса. Это уже была даже не московская кампания. Там были и физическая расправа, и насилие, и проколы шин, и все что угодно. Антон Беляков, который на одном из участков пытался как депутат Московской городской думы в Москве, в Хамовниках, осуществить хоть какой-то контроль за голосованием. Его просто выгнали с участка. Вот мы втроем голосовали против, и двое еще воздержались. Это депутаты Светлана Горячева и Геннадий Гудков, который в Московской области много чего увидел в этом плане. 

Вот так и сложилась ситуация. Потом большинством голосов было принято решение все-таки вернуться в зал. Я в зал не пошла. Просто накипело чересчур. У меня это были десятые выборы. Либо я сама баллотировалась, либо я поддерживала кого-то из кандидатов. И когда на встречах с избирателями мне люди говорили: «Галина Петровна, какой смысл идти голосовать? Все равно напишут то, что им надо». Я возражала и говорила: «Дорогие друзья, москвичи! Ведь у нас все-таки не Чечня, не Башкирия. Конечно, всегда есть фальсификации. Я знаю, что у меня там на пять процентов был занижен результат. Если выигрывать сильно, то можно выиграть». Вот я оказалась неправа. Мы переплюнули и Чечню, и Башкирию, и целый ряд других регионов в этот раз.

Причины возвращения

Я считаю, что нужно было возвращаться в зал после встречи с президентом. По результатам этой встречи надо было принимать решение. Но ситуация осложнилась тем, что в пятницу можно было спокойно не возвращаться в зал, а вот на третьем заседании шел бюджет. И бюджет — это крайне важный для страны документ. А мы вносили от своей фракции альтернативный проект бюджета, серьезно отличающийся от правительственного варианта. Поэтому в среду на третье заседание вернулась и фракция КПРФ. 

И нам можно было вернуться, уже договорившись о встрече с президентом, которая действительно состоялась позже. Я пока не знаю результатов этой встречи, но такое предположение, что многие предложения наши приняты и президент обещал осуществлять контроль над ходом рассмотрения жалоб, которые поступят в прокуратуру, в суды. По поводу грубейших нарушений конституционного права каждого гражданина России проголосовать, и чтобы его голос не был потерян.

Президент ошибся, поспешив признать итоги выборов

Дело в том, что президент Российской Федерации встретился раньше намеченного срока. Встреча планировалась вообще на 27-е число. А реально она произошла раньше. То есть он изменил свой график и ускорил процесс. Если бы не было договоренности, что эта встреча состоится, и не был бы указан конкретный срок, может быть, ни мы, ни ЛДПР не вернулись бы в зал столь быстро. Это первое, что я хочу сказать. 

Считаю ошибкой президента его преждевременное высказывание, что выборы прошли нормально, и поздравление «Единой России». Кстати, пиар-ходом пресс-службы «Единой России» было то, что жалоб-то практически не поступило. Как будто мы не знаем, что эти жалобы собираются в течение недели. Они анализируются, отбираются наиболее ощутимые и подтвержденные либо свидетельскими показаниями, либо заявлениями, бумагами, фактами. Поэтому только через неделю можно было говорить о жалобах. Сейчас объем этих жалоб огромен. 

Поэтому очень сильно поспешили сказать, что все хорошо. Нет, далеко не все хорошо. Даже в бумагах председателя ЦИК 44 жалобы от Москвы уже в самом начале этого цикла отмечено. Была публикация в одной из центральных газет, какие жалобы поступили в Избирательную комиссию. Это первые порывы.

Наша задача — дойти до Верховного суда

Вы знаете, ситуация, конечно, очень тяжелая. Потому что я неоднократно была в судах. От горсуда добиться справедливости и адекватного решения очень и очень сложно. Это бывает крайне редко. К сожалению, обо всех нарушениях очень быстро забывают. И уже люди махнули рукой на эту процедуру. 

И все-таки мне кажется, что наша задача сейчас довести дело до уголовного в тех случаях, которые мне известны. Когда председатель участковый комиссии либо его заместитель непосредственно занимались фальсификацией выборов. Есть так называемый вброс бюллетеней, и выводили наблюдателей либо «окукливали» членов наблюдательной комиссии. 

У нас практически во всех участковых комиссиях были члены избирательной комиссии с правом решающего голоса. И вот если этот решающий голос начинал звучать, они быстро выводились — вплоть до вывода из состава комиссии голосованием большинства. А кто там составляет большинство, мы тоже все знаем — правящая партия у нас составляет большинство во всех избирательных комиссиях. 

Понимаете, все равно нужно доходить до Верховного суда. Иначе институт выборов можно похоронить. Понимаете, полное неверие. Я, кстати, хочу сказать, что если бы пришло девяносто девять и девять десятых процента — те, кто сейчас не верит ни во что, — поле бы для фальсификации было бы резко сокращено. Мы сами дали возможность — своим неверием, своей апатией — возможность для фальсификации выборов. Потому что когда явка где-то на уровне двадцати процентов, а в отчетах больше тридцати пяти, это уже замечательное поле для фальсификации. Просто и без усилий всяких. 

Единственный способ доказать наличие фальсификаций — это опубликовать книги избирателей в Интернете. Чтобы каждый мог увидеть свою фамилию. И если я не ходила на выборы и увижу свою фамилию… А многие ведь не ходили именно в знак протеста. Не потому, что им все равно, а в знак протеста. Ну, если девять из десяти ничего не сделают, то один напишет заявление. И возмутится. Он не ходил на выборы, а его фамилия в списке проголосовавших. 

Потому что пересчет голосов сам по себе ничего не даст. Ну и что, там галочки стоят. Слипшиеся пачки разберут при повторном просмотре. Ничего это не даст. Я считаю, что в этом смысле предложение Жириновского неэффективно. Эффективен такой способ, который я предлагаю. Публикация. В принципе, они же открытые. Мы не просим у людей говорить, как ты голосовал. Мы просто просим сказать, ты голосовал или нет.

Причины фальсификаций — уверенность чиновников в безнаказанности

Нет, кулаком по столу вряд ли бы он ударил (президент — Ред.). Это не стиль президента. У нас только Никита Сергеевич Хрущев ботинками стучал по трибуне. Это другой немножко стиль. Я пока не знаю окончательных результатов. Мне хочется верить, что не пустая фраза, что он возьмет под контроль рассмотрение жалоб. Вот это сейчас самое главное. 

Вы понимаете, ведь это уголовно наказуемое деяние — фальсификация волеизъявления граждан. Уголовно наказуемое. И если будут уголовные дела возбуждены — даже одно-два дела, — в следующий раз будут бояться. Питательная почва в чем? В безнаказанности. Они абсолютно уверены, что их закроют, прикроют и никаких проблем не будет. И мы знаем, что на людей оказывалось колоссальное давление. Мы знаем, что вся социальная сфера должна была проголосовать до двенадцати часов и отчитаться, как они проголосовали. А способы есть разные. И карусель так называемая. И выход из зала с пустым бюллетенем. И потом запускается тоже такой круг. Вы видите, где поставлена галочка, и опускаете бюллетень. И фотографирование с помощью камеры телефона, встроенной в ваш аппарат. А люди боятся в период кризиса. Они просто боятся потерять работу. Тем более в бюджетной сфере. Худо-бедно, но банкротство ей не грозит пока. Сложная проблема. Да.

Кто должен нести ответственность?

В отставку должен уйти председатель Московской городской избирательной комиссии. Вся вообще комиссия должна уйти в отставку. Потому что то, что они закрыли глаза на массовые нарушения, — это факт. Вообще, ответственность за региональные выборы на них лежит. В Москве и регионах. У нас еще был тульский вариант и в Марий Эл. 

А господин Чуров, когда выступал, уходил от острых вопросов. Я, например, задала очень простой вопрос: поможет ли он нам отделить виртуальную явку от реальной явки? И какие способы? Какую процедуру он может нам предложить, чтобы действительно выяснить, была ли явка 35,6 процента? И вы знаете, он начал говорить совершенно на другую тему. Он начал рассказывать историю с участком Митрохина, где голосовавший за «Яблоко» Митрохин не смог найти свой голос и голос своей супруги. То есть он ушел от ответа. Абсолютно. 

Давлением на него должно быть все-таки количество поданных жалоб. Поэтому наша фракция «Справедливая Россия» объединилась с фракцией КПРФ. Потому что где-то у них были наблюдатели, где-то у нас были факты другие. Вы знаете, объединить всю эту базу доказательную о том, что были фальсификации, совершенно необходимо сейчас. И вот этим и объясняется собственно единство. 

Пострадали люди, которые голосовали. Я никогда не была сторонником ЛДПР. Мне вообще стиль Владимира Вольфовича антипатичен — такая грубость, иногда доходящая до хамства откровенного в выступлениях. Но тем не менее какие-то голоса он собрал в Москве. Пусть даже у него последнее пятое место. Потерять все это? У КПРФ, я считаю, в полтора, а то и в два раза больше должно было пройти кандидатов. У нас должны были пройти два-три человека. И я должна была выиграть в одномандатном округе. Я никогда не проигрывала в одномандатном округе. Но тем не менее задача была поставлена. 

Я до того, до выборов, знала, что у нас не будет семи процентов. Утечки идут все-таки. Есть люди, которым это противно. Вы знаете, я недавно столкнулась с тем, что даже депутаты от «Единой России» с отвращением говорят о выборах в Москве, что там происходило. Но не буду называть фамилии, чтобы не подводить этих людей. Есть все-таки там люди, для которых совесть и порядочность не пустые звуки. Тем не менее они играют в эту игру.

Мосгордума — придаток исполнительной власти

Я избиралась в Московскую городскую думу трижды. И Дума первого и второго созывов действительно представляла интересы москвичей. В этих Думах была возможна дискуссия. В этих Думах можно было выступить, используя аргументы в пользу своего законопроекта, и его отстоять. 

В Думе третьего созыва уже пошел процесс, как я говорю, назад. Уже сложно было что бы то ни было доказать. Но я была в Думе третьего созыва буквально два года. После моего ухода начался откат в жилищной сфере. Я же занимаюсь жилищной сферой. Все, что вносил Департамент жилищной политики, жилищного фонда, — все абсолютно одобрялось депутатами Московской городской думы. 

Московская городская дума последнего созыва стала просто придатком исполнительной власти, не имеющим своего лица. То есть представительных органов, с моей точки зрения, сейчас просто нет. Депутатов, которые представляли бы наши интересы, — их нет. Есть депутаты, которые представляют интересы мэра, правительства Москвы, департаментов Москвы. 

И, собственно, зачем тогда этот орган? В таком качестве нам, москвичам, он просто не нужен. В период этой избирательной кампании, проанализировав жилищное законодательство Москвы, я сформировала список «добрых» дел наших депутатов за последние четыре года. Вы знаете, жуткое впечатление на людей производит, когда перечисляю все это. 

Дума влияет на жизнь москвичей. Вопрос: как? Она улучшает нашу ситуацию, добавляет нам каких-то прав или, наоборот, отнимает? Вот я утверждаю, что она шаг за шагом отнимает ранее существовавшие права. Кому это выгодно? Исполнительной власти. Как, например, не построив ни одного квадратного метра жилья, продвинуть очередь? Ну, такие ноу-хау уже есть в законодательстве Москвы. Например, теперь из квартиры коммунального заселения просто вас снимают с очереди, если у вас больше нормы площади. Раньше это было невозможно. И масса примеров. Я говорила, что у меня тринадцать позиций. Тринадцать — «чертова дюжина». Откат назад — не в интересах москвичей, а в интересах чиновников.

Лужков должен уйти в отставку

После этих выборов мэр Москвы должен был сам уйти в отставку. Не потому, что ему семьдесят четвертый год и он находится на оперативной работе, и это нарушение законодательства о государственной службе. Не поэтому, хотя это тоже причина, которую я могла бы назвать до этих выборов. 

Понимаете, в этом городе ничего не происходит без одобрения «первого лица». Так что все эти фальсификации… Ну, может быть, перестарались его подчиненные. Но Юрий Михайлович ничего же не сказал по этому поводу. Полностью поддерживает то, что произошло. 

Еще вот на встречах часто слышала такую фразу от пенсионеров, что он им доплачивает. «Лужковская надбавка» называется к пенсии. Я каждый раз людям объясняю, что эта надбавка не лужковская, она не из семейного бюджета Лужкова и его супруги. Это деньги из бюджета, которые все мы с вами собираем, выплачивая налоги, и другим образом. Это наш общий городской бюджет, который действительно должен помогать пенсионерам. А Москва — город очень дорогой. И не надо завидовать московским пенсионерам. Жизнь у них далеко не веселая. Так что это никакое не благодеяние. 

А с другой стороны, мы видим, что он спокойно подписывает законы, которые ухудшают жилищные права или просто их отнимают. Умаляют или отнимают жилищные права у москвичей. Что происходит? Информация только идет в одно ухо. Из департамента жилья в одно ухо, которое должен слушать законодательный орган, а органа-то этого нет, представляющего наши интересы. Вот поэтому подписываются законы явно не в интересах москвичей, а в интересах строительного комплекса, в интересах коммерческой застройки. 

Почему москвичи должны ехать в область? Сейчас пока только по программам московским. Не по программе «социально жилье», а по программе купли-продажи с рассрочкой платежа. И депутаты Мосгордумы поддержали возможность переселения и социальных очередников, которые являются малоимущими. Москва планируется как город для богатых? А малоимущих — вон из Москвы? 

Исключительно добровольно. Все под этим девизом — добровольность. Но чиновники ведь у нас разговаривают добровольно-принудительно. Мы знаем все прекрасно эту мягкую лапочку чиновника. Ах, ты не хочешь? Тебе этот вариант не годится? Ну, мы тебе такое предложим… А потом снимем с очереди за строптивость. Такая норма тоже есть в законодательстве Москвы. Она противоречит федеральному законодательству. Нельзя снять человека с очереди, если его не устраивает вариант, предложенный на первом этаже с разбитой сантехникой. И если речь идет о пенсионере, когда у него только пенсия, а на ремонт нужно десятки тысяч условных единиц. Понимаю, что не в равных условиях находится этот человек с чиновником.

Москва может развиваться и с другим мэром

Москва вполне может развиваться с другим мэром. Более того, засиживаться на одном месте в исполнительной власти, когда все рычаги правления московские, все в одних руках, все ресурсы, — это очень опасно и очень вредно. Смена власти обязательно должна быть. Безусловно. Тогда бы у нас не было такого законодательного органа, который породили последние выборы в Московскую городскую думу. 

Все депутаты, которые пробыли в этой Думе два, три, а сейчас избраны в четвертый раз, — они должны быть самостоятельными людьми. Почему же они везде прячутся за фотографию Лужкова, за кепку Лужкова, рядом? Они что, не самостоятельные фигуры? Зачем нам такие депутаты? Такие депутаты нам не нужны. Они должны быть личностями. Они должны иметь авторитет собственный у граждан. Вот с такими депутатами хочется иметь дело. От таких депутатов можно ждать поддержки. И помощи во многих проблемах, которые возникают буквально ежедневно у москвичей.