Особое видео: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Укрупнение регионов

ПШ: Давайте поговорим об укрупнении регионов. В начале 90-х годов их было 89. Сейчас осталось 83. Интересно, сохранится ли эта тенденция? Не так давно был образован новый Северо-Кавказский округ. Раньше в нем было семь регионов. Теперь их стало восемь. Интересно, это укрупнение? Это разделение? Это слияние? Это тенденция? Это случайность? Это особый статус Северного Кавказа? Что вы можете сказать по этому поводу? Как будет продолжаться политика российского руководства? Будут ли дальнейшие слияния? Наконец, когда Москва сольется с остальной Россией?

АГ: Знаете, не понятен один вопрос — зачем? Губернатор уже назначается, и, в общем-то, проводятся те люди, которые нужны, которые соответствуют интересам государства, власти, Кремля, бизнес-элитам определенным. Зачем еще создавать надструктуру? Им нужен еще какой-то особый контроль?

ПШ: А слияние вообще нужно?

АК: Нужно ли слияние? На самом деле с точки зрения логики оно не решает никаких проблем. Население станет лучше жить, что ли? Потому что доход населения зависит от ситуации в конкретной отрасли, в экономической сфере. При чем здесь количество регионов? Оно здесь абсолютно не играет никакой роли.

Потом надо понимать, что меняется конъюнктура. Другие цены на нефть. Было время, когда на сахар, да завтра будет какой-нибудь другой товар, который будет приносить максимальный доход. И что, при изменении мировой конъюнктуры будем менять нарезку регионов? Это глупость.

Структура регионов отражает историю, структуру населения, географический и климатический фактор. Но никак не уровень бюджета. Это вообще из другой оперы. А когда об этом говорят чиновники, что, мол, мы изменим количество регионов, зачастую это, видимо, чисто чиновничий рефлекс, чтобы все было одинаково. Чтобы все ходили в одинаковой одежде, чтобы все были похожи друг на друга. Но если пространство неоднородное, его невозможно сделать одинаковым никакими указами.

ПШ: А смысл какой в этом? В этой однородности?

АК: Да никакого смысла-то и нет. Что такое эволюция? Это разнообразие. Она общая, как в биологии, в человеке, так и в политических институтах. Нет другого механизма. Потому что если все будут одинаковые, то это деградация, застой и конец. Поэтому когда говорят… это говорит об ограниченности определенной. Это, видимо, просто реакция на жизнь. Это стиль общения и стиль руководства как таковой, когда люди пытаются упростить пространство на уровне своей компетенции.

ПШ: Может быть, они хотят сделать так, чтобы было удобно управлять? Вот, например, давно говорят о Большой Москве по аналогии с Большим Парижем и Большим Нью-Йорком. Там же нет разделения на город и область.

АК: Нет никакого большого административного Парижа. Есть город Париж, у которого свой мэр. Вы переезжаете кольцевую дорогу, и там совершенно другие города. У них свои органы власти. Никаких общих органов власти у них нет. И они замечательно решают свои проблемы. Не нужно иметь органы власти — нужно иметь желание решать проблемы. Они заключают соглашения, заключают совместные проекты. И решают абсолютно замечательно.

ПШ: А у нас?

АК: У нас все пытаются решать… Вопрос не в соподчинении. А в том, каким образом власти способствуют поиску согласия и компромиссов. Или не способствуют. Потому что у нас сегодня так построена власть, что тот, кто территорией командует, тот ее и имеет. Со всеми вытекающими последствиями. У нас вообще механизмов самоорганизации, механизмов, с помощью которых население влияет на власть, нет или очень мало. И, соответственно, органы власти так же работают друг с другом, как они работают с населением. Одно вытекает из другого. Это принцип подхода к управлению и отношения к людям в целом.

АГ: Очень интересно, кстати, было бы вообще понять отношения между полпредами и губернаторами. То есть они подчиненные или как? Очень понять непросто на самом деле.

АК: Полпреды изначально, в 2000 году, создавались с понятной целью. Поскольку тогда была большая проблема нарушения федеральных законов. И это была их основная задача. Они должны были «вытащить» из-под губернаторов правоохранительные органы. Провести работу, чтобы регионы поменяли уставы и конституции. Отменили то, что у нас было: свои налоги местные и незаконные. И были даже попытки чуть ли не внутреннюю границу…

АГ: Удалось.

АК: Этого удалось добиться. Проблема решена. На сегодняшний день нет у нас территорий, которые бы явно нарушали федеральные законы. Но она не решена на уровне неформальном.

Это как раз к полпредам не имеет никакого отношения. Полпреды превратились сегодня в некую бюрократическую надстройку, у которой, по сути дела, никаких самостоятельных возможностей нет. Потому что все местные ведомства замкнуты на свою вертикаль. Потому что у милиции есть МВД, у прокуратуры — генеральный прокурор.

ПШ: Хорошо, представьте себе, полпред звонит губернатору и говорит: «Мне нужно встретить...» или «Мне нужно изменить…» Что отвечает губернатор? Мол, сейчас приеду, и все обсудим?

АК: К полпредам относятся с уважением. Конечно, пытаются максимально реагировать на их просьбы. Сегодня полпреды не влияют на назначения губернаторов. У них эта функция отобрана. Сегодня полпреды не влияют на решения внутри решений правоохранительных органов. Поскольку там есть свои внутренние вертикали. Полпреды занимаются мониторингом в каком-то смысле.

ПШ: Скажите, для Хлопонина это повышение?

АК: Я думаю, что для Хлопонина это промежуточная остановка. Хлопонин очень амбициозный. Уже много лет ведется дискуссия о том, куда Хлопонин идет и на какую должность. Это ожидавшееся решение. Поэтому я воспринимаю его так: возник шанс попасть в федеральную властную элиту, а поскольку там перемены бывают нечастыми, то и свободных мест не появляется. Вот возникла клеточка.

ПШ: Так это не под Хлопонина создано? Была создана структура, и Хлопонин туда вошел?

АК: Я бы сказал, что здесь несколько вещей совпало. То есть было объявлено, что будет создан округ, и был Хлопонин. Его давно обсуждали как кандидатуру на разные посты, но не было свободных мест. Вот Хлопонин пришел на Северный Кавказ. Я думаю, что для него, учитывая его амбиции, это возможно…

ПШ: Если он шею себе не сломает.

АК: Если он не сломает себе на этом шею и репутацию. Это промежуточная остановка перед тем, как вдруг произойдут дальнейшие перемены в экономическом блоке, гораздо более привлекательном. Я думаю, что если шанс будет перейти туда, то он перейдет.

АГ: Но все-таки в вице-премьеры он попал. Теперь совмещать удается две должности. Так что промежуточная цель достигнута.

ПШ: Хлопонин — и есть промежуточная остановка. А у России есть промежуточная остановка?

АК: Я не исключаю, что он стал полпредом и вице-премьером одновременно — это как раз одно из условий, на которое он и пошел. И теперь благодаря тому, что он получает возможность находиться в правительстве…

ПШ: По четвергам.

АК: По четвергам или не по четвергам… Я думаю, что и чаще. В результате он становится членом некоей команды. Соответственно, для того чтобы рассчитывать на дальнейшее карьерное продвижение, нужно понимать, что и как устроено. Рука должна быть на пульсе. Вот теперь она у него на пульсе. Поэтому, я думаю, будет идти. В этом смысле это факт, когда потихонечку и осторожно пытаются вливать новые фигуры в ряды исполнительной власти.

ПШ: Свежую кровь.

АК: Да и потихонечку дают продвигаться. Нужен человек, которого сватают периодически на какие-то новые посты. Есть целый ряд людей, которые инкорпорированы не очень давно. И у которых есть шанс, что они будут расти и повышаться.