Подоплека войны Следственного комитета и Генпрокуратуры

Александр Хинштейн, подоплека войны Следственного комитета и Генпрокуратуры, ч. 1

Безусловно, прокуратура далека от образа ангела в белых одеждах. Еще дальше от него Следственный комитет. И сегодняшняя борьба прокуратуры и Следственного комитета (а точнее, наоборот — Следственного комитета и прокуратуры) — это борьба плохого с еще более ужасным.

То, что сегодня действия прокуратуры и конкретных работников прокуратуры вызывают такое негодование общества, во многом объяснимо, во многом оправданно. Но к этому надо добавить, что все это происходит не просто так. Начиная с февраля текущего года мы наблюдаем грамотно организованную пропагандистско-информационную кампанию, инициаторами которой являются Следственный комитет России и другие силовые органы, теснейшим образом связанные с этим ведомством.

Задача этой кампании сводится к очень простой вещи. Необходимо максимально разогреть негативные настроения в обществе по отношению к прокуратуре и конкретно генеральному прокурору, представить обществу конкретные доказательства тотальной коррумпированности прокурорской системы и причастности к этой коррупции непосредственно генерального прокурора, у которого, как известно, в июне текущего года, то есть сейчас, истекает срок полномочий. И я могу с высокой долей уверенности предположить, что до тех пор, пока президент не определится с кандидатурой будущего генерального прокурора, которую он будет вносить, эта кампания будет только нарастать. А затем, после переутверждения генерального прокурора в должности или, если президент посчитает иначе, внесения и утверждения другой кандидатуры, эта кампания спадет.

Люди, которые эту кампанию организовали, на мой взгляд, добились очень плачевного результата. Результат в том, что наши граждане в подавляющем большинстве сегодня вообще не верят в прокуратуру. Хотя как человек, много лет работающий по этой тематике, знакомый с ее спецификой, взаимодействующий со всеми правоохранительными органами, могу с полным основанием утверждать, что на общем фоне прокуратура выглядит не самым худшим образом, а скорее даже наоборот.

Более того, у нас в стране сегодня образовалась единая поточная система. У нас сегодня предварительное следствие (Следственный комитет России, специальные службы) и суд (судебная система) образуют вертикаль, действующую по принципу единоначалия. Прокуратура из этой системы единоначалия выбивается.

На сегодняшний день прокуратура, пожалуй, единственный орган, сохранившийся в системе власти, который в состоянии занять по каким-то принципиальным вещам собственную позицию. И это происходило много раз. Можно вспомнить резонансные дела, которые возбуждал Следственный комитет и которые заканчивались ничем. Это и дело в отношении замминистра финансов Сторчака, и дело в отношении начальника департамента наркоконтроля Бульбова и его подчиненных, и многие другие дела, вызвавшие широкий общественный резонанс, по которым прокуратура заняла другую позицию. И это, собственно, и было началом и предметом их конфликта.

Когда сегодня говорят, что честный Следственный комитет воюет с бесчестной прокуратурой, у меня это вызывает только усмешку. То, что в Московской области творился беспредел в прокурорской системе, не вызывает сомнений. Прокурор Московской области освобожден от должности и переведен в другую прокуратуру с понижением. Первый зам уволен. Сегодня, как вы знаете, он объявлен в розыск. Освобождены от должности прокуроры ряда городов и районов. И будут освобождены еще, потому что сейчас, в эти самые часы, когда мы с вами беседуем, идет внеплановая аттестация. Переаттестацию проходят все работники прокуратуры Московской области, включая прокуроров городов и районов. И могу опять же с высокой долей уверенности предсказать, что значительная часть прокуроров городов и районов Московской области эту переаттестацию не пройдет.

А что в это время происходит в Следственном комитете? Казалось бы, происходит то, что называется рокировкой. Сняли прокурора области, который допустил весь этот развал. А что произошло с руководителем управления Следственного комитета Московской области господином Марковым? Причем, замечу, с Марковым развивается интересная история. Еще до всех скандалов с казино, еще до всех возбуждений дел и арестов, в январе текущего года Генеральная прокуратура направила в Следственный комитет материалы в отношении Маркова, из которых следует, что господин Марков подозревается в получении взятки в особо крупном размере от конкретного лица. Это не голословное обвинение — оно подтверждается конкретными материалами. Это связано с известной историей главы Серпуховского района Шестуна и сотрудника Генеральной прокуратуры Абросимова.

Кратко напомню фабулу. По версии следствия, Абросимов (сегодня он осужден, приговор вступил в законную силу) вымогал у Шестуна взятку за отказ от возбуждения уголовного дела по одному из муниципальных унитарных предприятий. При этом сам Абросимов как работник управления Генеральной прокуратуры Южного федерального округа в силу своих должностных полномочий повлиять на это решение, безусловно, не мог. И когда Абросимова задержали после передачи взятки, он с самого начала сказал, что это деньги не ему, что он является лишь посредником, и повторил это уже на суде.

При задержании у Абросимова был изъят телефон, по которому было видно, что предпоследний звонок перед тем, как на руках у него защелкнулись браслеты, был сделан им господину Маркову. Более того, в руках у господина Абросимова находилось постановление об отказе от возбуждения уголовного дела. Это постановление еще не было зарегистрировано в книге учета Следственного управления Московской области. И на тот момент в силу должностных обязанностей Абросимова этот документ просто не мог у него оказаться. Он никак не мог оказаться в прокуратуре в целом, потому что его туда еще не успели направить. К этому документу имели доступ только два, максимум три человека — следователь, который вынес это постановление, начальник отдела и начальник Главного следственного управления господин Марков.

После того как приговор вступил в законную силу, Абросимов дал показания, что эти деньги он получал для Маркова. Кстати говоря, еще раньше, когда Абросимова только взяли и в отношении его велось следствие, была получена информация (и в материалах дела это есть), что Абросимов планировал перейти на службу в Следственный комитет. Как раз в Московскую область, поскольку их с Марковым связывали тесные отношения.

С того момента, как эти материалы были направлены Генеральной прокуратурой в Следственный комитет, прошло уже пять месяцев. Ни ответа, ни привета. Хотя, повторю, там конкретные материалы. Конкретная детализация телефонных соединений, конкретный изъятый документ, который по определению никак не мог появиться у Абросимова, конкретная связь Абросимова с Марковым и прямые показания на него. А Марков продолжает работать и возбуждать уголовные дела в отношении прокуроров городов и районов. Они, наверное, не лучше его — но не ему их судить.

И вот эта половинчатость в подходах, этот изначально обвинительный уклон, эти публичные заявления (людей еще даже не арестовали, а устами представителей Следственного комитета им уже объявлен приговор), в моем понимании, ни в какие ворота, конечно, не лезут. Если мы говорим об очищении, если мы говорим о борьбе с коррупцией, то они не могут быть выборочными. Борьба с коррупцией не может вестись в одном кармане. В левом кармане коррупция, а в правом кармане все хорошо?!

Есть масса примеров того, что происходит в Следственном комитете. Я об этом много раз говорил, писал, требовал разбирательства. Чаще всего эти разбирательства ни к чему не приводят. Господин Бастрыкин покрывает своих подчиненных, несмотря на то что скандалы в Следственном комитете вспыхивают с регулярной частотой и эти скандалы ничуть не меньше, чем скандалы в прокуратуре.

Последний пример, который у всех на слуху. На прошлой неделе в суде были оглашены показания члена следственной группы (к этому моменту уже уволившегося из Следственного комитета), который занимался расследованием нашумевшего резонансного дела в отношении рейдерских захватов в городе Санкт-Петербурге. Письменные показания на 19 листах, где он четко говорит о том, что руководитель следственной бригады господин Пипченков оказывал давление, что с самого начала была поставлена задача любыми способами и путями сфальсифицировать обвинение, сфальсифицировать доказательства. И следователь прямо пишет: «В моей практике такого не было. Мы знали и понимали, что эти люди невиновны, тем не менее, у нас была задача их оговорить, их привязать». Какие последствия этого? Никаких.

Да, господин Пипченков отстранен, проводится проверка. Другой сотрудник следственной бригады, в отношении которого было твердо установлено (кстати, журналистами), что платную операцию ему почему-то оплатил подследственный по уголовному делу, который в тот момент находился под стражей, уволился по собственному желанию. Огромное количество людей, которые ранее были уволены из прокуратуры за злоупотребления, за действия, несовместимые с их статусом, оказались на службе в Следственном комитете.

Сейчас прокурор Московской области проводит проверку по моему обращению. Мне пришло письмо, где гражданин жалуется на то, что Следственный комитет, точнее, его отдел по Одинцовскому району Московской области очень предвзято расследует уголовное дело по факту убийства его сына, выводя из-под удара фактического виновника (в отношении которого есть прямые показания и другие подтверждения его виновности). Он мне прямо пишет, что всем этим верховодит замруководителя следственного отдела по Одинцовскому району господин Волтунов.

Когда я прочитал это письмо, на меня, как поется в старом романсе, нахлынули воспоминания. Потому что господин Волтунов хорошо мне знаком. В 2006 году, после моих выступлений, после моего обращения к генеральному прокурору, он был уволен из органов прокуратуры. На тот момент он занимал должность первого заместителя Преображенского межрайонного прокурора города Москвы.

Для понимания кратко расскажу, в чем было дело. Фабула очень простая. Господин Волтунов пришел в ресторан. Ему не понравился официант, который его обслуживал, гражданин Азербайджана. Он сказал ему нелицеприятные слова. Официанту хватило глупости ему ответить. Прокурор Волтунов вызвал оперативную группу из местного отдела внутренних дел. Она приехала. Официанта задержали. Потом у него нашли пистолет. На другой день в раздевалке кафе, где он работал, наши патроны. И он упакованный поехал в изолятор.

После того как я вмешался в это дело и во всем разобрался, официант был освобожден. Дело в отношении его было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. В отношении начальника отдела уголовного розыска по району Преображенский Лесового было возбуждено уголовное дело сразу по четырем статьям, потому что Лесовой по прямому указания Волтунова сфальсифицировал доказательства, подбросил человеку ствол. Причем это было сделано на редкость топорно, на чем они, собственно, и попались. Они даже не удосужились по времени подогнать. По времени получалось, что пистолет был изъят у официанта через два часа после того, как он был задержан и доставлен в камеру. Предположить, что он прошел в камеру с пистолетом и через два часа этот пистолет у него нашли, нельзя даже при самой богатой фантазии.

Привлечь тогда Волтунова к уголовной ответственности не смогли, потому что начальник уголовного розыска Лесовой не был его прямым подчиненным. Он был вправе не выполнять противоправный приказ. Хотя по уму мы, конечно же, понимаем, что начальник розыска не станет ссориться с прокурором, за ним надзирающим, а будет делать так, как он ему скажет. Сегодня господин Волтунов — замначальника Одинцовского отдела Следственного комитета. Это как? И таких примеров у меня огромное количество.

Я, конечно, могу списать это на счет личной неприязни ко мне Александра Ивановича Бастрыкина. То, что он меня не любит, в общем, не большой секрет. Хотя я к Александру Ивановичу отношусь очень ровно. Уверяю вас, если я буду идти по улице и увижу, что Александра Ивановича убивают, я приду ему на помощь. Он вряд ли придет мне на помощь. Возможно, Александр Иванович сознательно отслеживает мое творчество, мои выступления и всех тех, кого я каленым железом выжигаю, берет к себе под флагом обиженных. Ну тогда это очень странный Следственный комитет.

Но надо отдать им должное. Они молодцы с точки зрения организации правильной и грамотной пиар-кампании. Сегодня они полностью сняли внимание к себе, переключив его на прокуратуру.

Еще раз: ничего хорошего в том, что творится в прокуратуре, нет. То, что произошло в прокуратуре Московской области, — это, конечно, вопиющий факт, требующий самых серьезных и жестких мер реагирования. Но лучшее враг хорошего. И делается это не для того, чтобы навести порядок в прокуратуре, а для того, чтобы над Следственным комитетом исчезла наконец та неудобная и неприятная им система, с которой у них не получается договариваться. Потому что прокуратура на сегодняшний день, даже с учетом кастрированных полномочий прокурора, — единственный оставшийся орган, способный вмешаться в очевидный беспредел и произвол и что-то сделать.

Я с ужасом представляю, что будет, если и прокуратура вольется в эту единую вертикаль, где приходит оперативная справка из одного всем хорошо известного здания и по этой оперативной справке сразу же возбуждается уголовное дело. Суд Басманный, который их обслуживает, точно так же, не глядя, сразу идет на аресты, потом на продление сроков и потом, опять же не глядя, осуждает людей. Это не голословно. У меня есть конкретные примеры. Сегодня есть возможность хоть как-то в это вмешаться. Сегодня у прокурора есть возможность, скажем, не утвердить обвинительное заключение и вернуть его обратно. И по делам, где я видел совершенно очевидный произвол, мне в результате моих обращений удавалось добиваться справедливости. Завтра ни мне, ни кому-либо другому это сделать не удастся.