Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Новый мировой порядок (ч. 1)

Павел Шипилин: Добрый день. Сегодня у нас в гостях Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации.

Лев Гулько: Мы, как всегда, подводим итоги уходящей недели. И естественно, раз уж у нас директор Института проблем глобализации, значит, с глобального и начнем. С Генеральной Ассамблеи ООН, на которую прибыли первые лица, в том числе президент России и президент Америки. Оба высказались, потом поехали в Питтсбург. И там стали вершить новый правопорядок, в том числе и финансовый. Как говорят некоторые эксперты и аналитики, доллару приходит конец. Это одна часть проблемы.

ПШ: Я бы добавил, что президент России выступил в Питтсбурге с программной речью, где коснулся практически всех тем, которых можно было: внутриполитических и внешнеполитических проблем, взаимоотношений с Белоруссией, с Украиной. Он обо всем поговорил со студентами. Вы знаете об этом и что по этому поводу можете сказать?

Михаил Делягин: Это хорошо, что он обо всем поговорил со студентами, а не с товарищем Обамой. В целом у нас есть такая особенность, что наш руководитель любит поговорить. Какие будут приняты решения, не знаю. Есть такое ощущение, что начинается перестройка — новая разрядка. А в роли Горбачева на всемирном уровне будет Обама. И Обама может сыграть для Америки ту же роль, что и Горбачев для нашей страны. Но пока Обама блестяще переигрывает наше уважаемое руководство, потому что мы согласились на санкции против Ирана. Пока в мягкой форме, но согласились. Это бессмысленно с практической точки зрения, но скверно для нашего позиционирования в мире. Потому что еще один партнер будет нами отторгнут.

ЛГ: Зачем нам такой партнер? Иран...

МД: А чем вам не нравится Иран?

ЛГ: Мне всем не нравится Иран. Во-первых, своей агрессивностью. Во-вторых, своей непредсказуемостью.

МД: А вам нравится такая непредсказуемая и агрессивная страна, как Израиль?

ЛГ: Чем она агрессивна? 

МД: Тем, что с декабря планирует нанесения ударов по Ирану и…

ЛГ: И правильно делает. Предупреждает удары на себя. Иран финансирует Хезболла. Это угроза Израилю. Не любят арабы Иран. Поэтому они бы рады его уничтожить.

МД: Арабы не любят Иран?

ЛГ: Конечно.

МД: В этом Иран виноват перед Израилем?

ЛГ: Виноват во многом.

МД: У вас отношение к Ирану — как польский комплекс по отношению к России. Во всем виноват Иран.

ЛГ: Вы как относитесь к Холокосту?

МД: Негативно.

ЛГ: А президент Ирана — позитивно. Как с этим человеком — со вторым Гитлером — можно иметь дело?

МД: Давайте не путать. Он не совершал геноцида. Он не бомбил ни одну чужую страну и выгодно отличается этим от других политических деятелей.

ЛГ: Пока не бомбил.

МД: У нас есть куча деятелей, которые бомбят и при этом считают себя источниками демократии во всем мире. Иран — это рынок российской продукции. С остальных рынков нас вышибли. Сейчас разговорчики, что нас вышибли с иранского рынка, и прекрасно. Американские, английские, германские фирмы будут там торговать. И все ваши аргументы не будут играть для них никакой роли.

ЛГ: Сначала там поменяют руководство.

МД: Не поменяют.

ПШ: То есть вы считаете, что Иран — это карта, которую разыгрывает, к примеру, Америка?

МД: Когда я слышу разговоры о правах человека из уст наших американских коллег, то начинаю хвататься за кошелек. Классическая ситуация была в 1993 году. Когда мы поставили ракеты в Индию, нас обвинили в распространении ракетного оружия, мы извинились и ушли. И ровно через месяц этот же контракт заключили наши западные конкуренты. Как только говорится, что вы не должны сотрудничать с кем-то, потому что нарушаете права человека, как только прекращаем сотрудничать, всплывает какая-то западная фирма и прекрасно берет на себя эти функции. Конфликт Ирана с Израилем — это конфликт Ирана с Израилем.

ЛГ: Мне кажется, что это общий конфликт на Ближнем Востоке. Там не только Иран и Израиль. Там рядом Ирак, Саудовская Аравия.

МД: Что такое Ирак?

ЛГ: Ирак — страна такая. Где тоже есть нефть.

МД: Я думал, что это территория, которая распалась на три части, временно оккупирована войсками. А кто избирал руководителя Ирака — не напомните? 

ЛГ: Понятия не имею. Я просто знаю, что есть такая страна.

МД: Президента Ирака избирал американский Госдепартамент.

ЛГ: Да и на здоровье.

МД: Это страна, которая распалась на три части. И единственное, что их связывает, — географическое расположение на карте.

ЛГ: Ирак, Саудовская Аравия, Кувейт.

МД: Такой страны, как Ирак, нет.

ЛГ: Согласен с вами. Нет. Но есть Саудовская Аравия, есть Ливан. Есть Ближний Восток.

МД: Есть. Пока.

ЛГ: Это не конфликт между Ираном и Израилем. Почему и Генеральная Ассамблея ООН, и два президента — американский и российский — обсуждали этот вопрос?

МД: Совершенно по другой причине. Замечательное израильское руководство, запутавшись во внутренних проблемах, решило смикшировать эти проблемы нанесением ударов по Ирану. Нетаниягу в декабре сказал, что не повторит своей ошибки. Обязательно нанесут этот удар. Но нанесение удара по Ирану, с его отсутствием границы, без помощи американцев невозможно. Однако американцы на Ближнем Востоке сидят уже. И быть соучастниками еще одной разборки не хотят. Они объективно окажутся в дополнительном конфликте и с арабским миром, и с исламским, как бы арабы ни любили Иран по этническим и религиозным соображениям. Американцам это не нужно. И поэтому они придумали потянуть время. Пока, может, в Израиле само рассосется. 
И вот сейчас мы эти санкции будем обсуждать. И если мы проголосуем за эти санкции в неотретушированном виде, то просто испортим отношения с одним из немногих партнеров, которые у нас остались. Одним из ключевых критериев восточной демократии является ненависть к России. Вы можете ставить памятники фашистам, вы можете устраивать парады ветеранов СС и, не отрицая Холокост, отрицать при этом его действия. Но вы можете быть исключительными демократами Евросоюза потому, что вы не любите Россию. Это критерий.

ЛГ: А Иран Россию любит?

МД: Иран Россию не любит. Но с Ираном можно вести дела. С Прибалтикой вести дела поздно.

ЛГ: Давайте мы скажем, как финансово отражаются на стране наша ссора, так сказать, с Ираном и наше приближение к США?

 ПШ: Можно я еще задам один вопрос?

 ЛГ: Да, конечно.

ПШ: Я слышал версию, что Иран на самом деле опасен для нас как партнер в том, что преследует исключительно свои интересы. Но обвинять его в этом нельзя.

МД: В этом можно обвинить любую страну, которая имеет суверенитет. Украину в этом обвинить нельзя. Она не имеет суверенитета.

ПШ: Понятно. По-вашему, существуют опасения, что Иран может нас просто обмануть? Такие соображения высказываются.

МД: Я не специалист в российско-иранских отношениях, но видел, насколько эффективно иранская дипломатия переиграла американцев в 2005—2006 годах. С военной точки зрения нанесение удара по Ирану было решено. Все были готовы и стояли на низком старте. Два года иранская дипломатия переигрывала американцев — и переиграла. Учитывая качество нашей дипломатии, я думаю, нас обманули уже многократно. Это конкуренция. Иран нам не друг, не брат, не сват. Он — наш партнер.

ЛГ: Вот что довольно любопытно. Они в Питтсбурге собрались новый финансовый порядок обсуждать. И обсудили уже, судя по всему. Грядет ли вторая волна кризиса, как говорят многие? Может быть, они договорились о чем-нибудь в кулуарах?