Особое видео: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Россия научилась работать с ПАСЕ

ЛГ: Недавно Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, в которой говорится, что власти Чечни поддерживают в республике климат всеобщего страха. И ситуация с правами человека вызывает озабоченность, невзирая на бесспорные успехи в восстановлении и заметное улучшение инфраструктуры региона. Об этом пишут издания.

Впервые за долгое время члены российской делегации поддержали резолюцию ПАСЕ. Причем там не было, по-моему, ни одного голоса «против». Такая ситуация складывается в наших взаимоотношениях с ПАСЕ. Впервые за 14 лет они параллельно пошли. Не последовательно, а параллельно.

ПШ: Это что означает? Что мы научились работать с ПАСЕ и у нас документы компромиссные появляются из недр этой организации. Странно как-то. Мы все время спорили с ПАСЕ.

АК: Я думаю, тут присутствует взаимное движение навстречу друг другу. Но, во-первых, глупо отрицать очевидные факты, что мы делали очень долгое время. И если бы это отрицание улучшало ситуацию, то, может быть, политически целесообразно было это делать. Но ситуацию это не улучшает. Больше того, мы видим, что за время отрицания жертв не уменьшилось, в том числе и жертв среди правозащитников. Достаточно вспомнить и случаи с Эстемировой, и другие аналогичные. Поэтому когда ПАСЕ комментирует очевидное, то зачем ломиться в открытую дверь и отрицать? Я считаю, что политически это нецелесообразно. Я думаю, что наконец-то наше руководство это стало понимать.

И потом, я считаю, что руководство это тоже стало понимать, что в вопросах прав человека лучше с международными организациями взаимодействовать. По крайней мере по Северному Кавказу. Польза от этого, я думаю, прежде всего для людей. Я уж не знаю, будет ли от этого пользы больше существующему режиму. Но людям пользы будет больше.

ПШ: А что за такой резолюцией может последовать?

АК: Я думаю, ясно, что эта резолюция не предусматривает никаких санкций. Она констатирует факт. Так что…Тем более политически, от этой констатации…

ЛГ: Просто эксперты говорят, что сближаются позиции Страсбурга и Москвы.

АК: Сближаются. Я тоже так считаю.

ЛГ: Вот они сближаются, и в конце концов, когда наш президент ездил в Соединенные Штаты Америки и американцы сказали, что да, действительно Доку Умаров — террорист... Записываем его в свой список террористов. Но что-то они должны ждать от нас. Чего они от нас ждут?

АК: От нас… Возможно, Иран. Возможно, и другие какие-то вещи. Но я думаю, что если касаться этой материи, то от нас они ждут прежде всего открытости в этом вопросе, во-вторых, от нас они ждут реальных шагов, во всяком случае, по объективному расследованию тех актов насилия и похищений, которые совершаются в отношении приведенных в докладе лиц. Другой вопрос, можем ли мы в реальности, а не на словах это осуществить.

ПШ: Судя по всему, нет.

АК: У меня на этот счет большие сомнения. Но уже хорошо, что есть добрая воля. Уже хорошо то, то мы этого не отрицаем.

ПШ: Хорошо. Мы не можем у вас не поинтересоваться как у эксперта. Роль спецслужб и на Северном Кавказе... А меня сейчас знаете что интересует — роль спецслужб в договоренности с ПАСЕ. Она существует или это исключительно публичная политика?

АК: Это публичная политика, я думаю.

ПШ: Проникают как-то там…

АК: В ПАСЕ?

ПШ: В Страсбургский суд.

АК: Нет.

ЛГ: В Страсбургский суд?!

АК: Я думаю, что это сфера политики, а не сфера спецслужб. Может быть, у спецслужб, я не знаю, я не хочу в это дело вторгаться, но наверняка они могут пытаться использовать свои каналы, которые, естественно, лежат не на поверхности, для того чтобы что-то там формировать.

ЛГ: Причем спецслужбы всех стран.

АК: Всех стран. Но я не думаю, что это решающим образом отражается на тех докладах, на той политике, которая происходит.

ЛГ: Прочел недавно в «Деловой газете» о том, что президенту на стол ложатся доклады главного разведуправления по Киргизии, которое пока в ПАСЕ никак не освещается. Но тем не менее даже там вроде как мы хотим в Ферганской долине базочку свою определить, на границе с Узбекистаном. Каримов был против. Уже начинались переговоры.

АК: Военную?

ЛГ: Военную базу в Ферганской долине. Либо в городе Оше, либо в Джалал-Абаде.

ПШ: Но сейчас там навряд ли...

АК: Я думаю, не нашу, а под знаменами ОДКБ.

ЛГ: ОДКБ. Конечно.

АК: Потому что нашу, я думаю…

ЛГ: Потому-то в этих докладах, которые ложатся на стол президентов, там названа некая третья сила, которой нужна дестабилизация региона. И называются наши вероятные противники.

АК: Я в этом ничего плохого не вижу, если будут соответствующий формат и соответствующий мандат ОДКБ. Ничего плохого в этом нет с точки зрения того, что регион действительно неспокойный. Близость Афганистана.

ЛГ: Наркотрафик.

АК: Наркотрафик. Все это очень опасные вещи. Поэтому я считаю, что как раз было бы неплохо иметь некую третью силу, которая эту ситуацию и отслеживала, и в острой фазе могла не допустить. Не допустить острой фазы, я бы так сказал.

ПШ: Хорошо, а если о Северном Кавказе. Там же ФСБ работает, но, как говорят, толку от этого…

ЛГ: Почему?

АК: Вот отчитывался господин Бортников. Говорит, что постоянно предотвращают. Вот, Магаса задержали.

С точки зрения силовой они достаточно эффективно работают, на мой взгляд. Это очевидно. Уж тут не будем отрицать. Другой вопрос, что только усилий спецслужб недостаточно.

И я считаю, что существующая система управления, которую олицетворяет прежде всего господин Кадыров, не способствует урегулированию конфликтов. Формально видно, что широкомасштабных акций…То есть банк подполья формально подавлен. А вот что делается в душах людей, которые живут фактически под серьезным политическим прессом...

Что тут скрывать, полуфеодальные отношения, если не феодальные. Не будет ли это выливаться (да и выливается) во что-то другое? И будет ли там реальная борьба за права человека, если власть остается в руках этих людей? Я очень и очень сомневаюсь.

Поэтому думаю, что шаг, на самом деле, в Парламентской ассамблее сделан правильно с нашей стороны. Но будет ли это реально способствовать улучшению ситуации на Северном Кавказе, трудно сказать. Потому что любой шаг, даже констатация, все равно полезен. Многое будет зависеть от действия политического руководства страны. И от того, как будет трансформироваться кадыровская власть. Кадыров ведь живой человек. И его тоже можно поправлять и направлять. Я так надеюсь.

ЛГ: Если там такие правила жизни, то ничего невозможно сделать с этим. Как живет Восток, так и будет жить.

АК: Тут, я считаю, совершенно не так. Не может страна, где, с одной стороны, существует полуфеодальный или феодальный режим, существовать как единое целое.

ЛГ: Значит, когда-нибудь это будут разные страны.

АК: Как единое целое не может.

ЛГ: Конечно, не может. Это понятно.

АК: Конечно. Если там требуют наряду с общей юрисдикцией использовать законы шариата…

ЛГ: Все понятно.

АК: Это лоскутное одеяло. И политическая власть прежде всего здесь должна это понимать.

ПШ: А они это понимают. Судя по всему, они понимают.

АК: Они до этого довели. Там был господин Аслаханов, вполне европейский человек. Но для того, чтобы сиюминутно решить проблему, они позволили передать власть в руки господину Кадырову. Поэтому, я считаю, ошибок было наделано достаточно. Но, я считаю, не все потеряно, пока они еще составляющая часть России. И политическое руководство на то и руководство, что должно проводить свою линию.