Авария на Чернобыльской АЭС. Борьба с наркоманией. Какие праздники нам нужны

Борьба с наркоманией среди молодежи

ЛГ: Мы продолжаем наш разговор. Атом — это не зло, атом — это атом. Но наркомания — это действительно зло, с которым надо как-то справляться, поскольку, как нам говорят, оно нас совсем уже захлестнуло. С предложением об ужесточении наказания за употребление наркотиков обратился к депутатам Госдумы губернатор Тюменской области Владимир Якушев. По его мнению, привлекать к уголовной ответственности надо не только самих наркоманов, но и их родителей, проглядевших, как их ребенок встал на скользкую дорожку. Разработку соответствующего законопроекта губернатор поручил своим юристам примерно полгода назад. Принять новый закон планируется в Тюменской области. Если его признают работающим, то и за федеральным аналогом дело не встанет. Пока остановимся.

ЕЛ: На такое предложение мне остается только развести руками и посоветовать данному инициативному человеку хотя бы раз в жизни заглянуть в учебник по уголовному праву и посмотреть, кто у нас подлежит уголовной ответственности и за что. Между тем, что человек сделал, и наступившими общественно опасными последствиями должна быть причинная связь. Соучастником родителя, если он сам не наркоман, если он не давал ребенку наркотики, не приносил их в дом, не назовешь. По теории уголовного права это просто невозможно сделать. Это раз.

Второе. Даже самые благополучные семьи, где родители проводят дома пропаганду против наркотиков, не застрахованы от того, что проглядят. Потому что нельзя быть полностью тенью своего ребенка. У него своя жизнь, свои возрастные особенности. Например, у мальчишки в его компании, даже если это очень приличная компания, появился какой-то наркодилер. Они сейчас очень активно работают именно со школьниками. Учитывая возрастные особенности, взять на слабо, чтобы попробовал, очень легко. И родители зачастую ни в чем не виноваты.

ЛГ: Ну как ни в чем, Елена Анатольевна?

ЕЛ: Я повторяю, бывают такие ситуации...

ЛГ: Ты же его родил! Смотри, куда он ходит, смотри, с кем он дружит!

ЕЛ: Ребенок идет в школу.

ЛГ: В школе воспитывайте, а я пошел на работу, так что ли?

ЕЛ: Во многие школы — по крайней мере московские — вход закрыт. Там стоит охрана. Туда никого не пускают. Вряд ли такое происходит в сельских школах. То есть школа, впуская ученика, берет на себя ответственность. Родителя туда и не пустят. Если там, например, в школьном туалете на переменке мальчик на слабо попробовал наркотик, то что дальше?

ЛГ: Он приходит домой, весь такой обкуренный, и мама с папой понимают, что он из школы пришел.

ЕЛ: Вот я, например, не могу отличить наркомана от не наркомана.

ЛГ: Сейчас просто.

ЕЛ: Честно говоря, мне повезло, что мой ребенок успел вырасти, когда это не было распространено. Этот сложный возраст прошел в школе. Конечно, работать с родителями надо, но привлекать их к уголовной ответственности?!

ЛГ: А наказывать деньгами?

ЕЛ: Может быть. Но почему уголовная ответственность? Все равно это должно зависеть от обстоятельств, от того, нарушил ли человек свои родительские обязанности. Хотя это ведь тоже субъективно. Это моральные нормы. Впрочем, нигде в моральной норме не закреплено, что родитель должен учить своего ребенка пяти языкам и игре на фортепиано.

ЛГ: Хорошо бы.

ЕЛ: Да. Но ведь этого нет. И об этом надо еще очень серьезно подумать.

ЛГ: Тогда как? Эта проблема уже ой как захлестнула.

ЕЛ: Я бы на его месте пришла в Общественную палату Тюменской области и сказала: ребята, вот проблема, давайте-ка… И почему он такой умный оказался?! Да еще это неграмотное с точки зрения уголовного права предложение!

ЛГ: Так ведь пройдет ведь.

ЕЛ: Не примут. Оно не пройдет. Может, в Тюменской области его и примут, но очень быстро оно будет аннулировано как коррупционное. Его можно в суде общей юрисдикции обжаловать. Но это же абсурд! И как с этим бороться? У меня специального рецепта нет — может быть, потому, что я над этим не задумывалась. Это не попадало в сферу моего внимания. Два или три дня как следует подумаю, поговорю с людьми, поговорю со школами, поговорю о методиках и наверняка выработаю свое мнение. Что-то надо делать. Надо работать, и не только родителям. Посмотрите, даже пропаганда против наркотиков на центральных каналах минимальная! А рекламы пива навалом.

ЛГ: Просто никто не представляет как.

ЕЛ: Как? Нужно каждый день...

ЛГ: Социальная реклама. Социальную рекламу наши каналы очень не любят. Они любят другую рекламу. Они с нее живут.

ЕЛ: Будет политическое решение — будет и социальная реклама. Нужны детские программы. Нужны не только те фильмы, которые, как мне достоверно известно, снимает Госнаркоконтроль (и потом отправляет поезда через всю страну, где эти фильмы показывают). Почему нет рекламы и объяснения всего этого на центральных телеканалах?

ЛГ: Сейчас нас кто-нибудь увидит и скажет: схожу-ка я в Общественную палату посоветуюсь. Примете?

ЕЛ: Я думаю, что примем.

ЛГ: На самом высоком уровне.

ЕЛ: Но самое ужасное, что на Общественную палату перекладывают то… Ведь есть органы наркоконтроля! Почему они не ставят перед президентом вопрос...

ЛГ: Они работают. Пытаются перекрыть трафик.

ЕЛ: Лев, есть глаголы совершенного вида, есть глаголы несовершенного вида. Работать можно до бесконечности и ничего не делать. Отчитываться за какие-то вещи. Ставить галочку о проделанной работе. Надо поставить задачу и ее выполнить хорошо — так, чтобы это работало.

ЛГ: ФСКН тоже может прийти в Общественную палату, и его никто не выгонит.

ЕЛ: Чаще в Общественную палату приходят граждане. Государственные органы приходят в Общественную палату достаточно редко. Я очень удивилась, когда мы получили информацию, что господин Бастрыкин собирается сделать в Общественной палате доклад...

ЛГ: Ну и хорошо.

ЕЛ: …Потому что увеличилось число преступлений в отношении детей. Вот это удивительно. Чиновников нам приходится вызывать к себе силой. Чаще приходят граждане.

Вот совсем недавно мы рассматривали вопрос о том, почему следственные органы не проводят прокурорской проверки и не возбуждают уголовных дел по фактам преступлений, о которых прошли сообщения в СМИ. И господин Маркин нам рассказывал, что у него есть целая группа из 12 человек, которые пытаются этим заниматься. А это вообще-то не их добрая воля, это обязанность, предусмотренная УПК. Мы говорим: давайте мы поможем, если не получается. И вот Маркин ушел с нашего заседания, и больше его никто в Общественной палате не видел. А воз и ныне там. Хотя мы, наверное, реально могли бы помочь.

ЛГ: Хорошо. Давайте сделаем небольшой перерыв. Мы все говорили о жизни и смерти. А хочется праздника. Поэтому в третьей части давайте поговорим о праздниках.