Запрет на недвижимость за рубежом для госслужащих. Рейтинг вузов. Информационная демократия

Информационная демократия

ЛГ: Итак, информационная демократия. Что это такое? Интернет, «Фейсбук»?

ИБ: Не только. Я вот вспомнил ленинский план: коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны. Когда мы говорим о демократии, то это — конечно, уже без электрификации — возможность вхождения в электронные сети, возможность использования новых технологий в решении своих проблем, задач. Это, если угодно, и есть новое направление.

ЛГ: Хорошо. Вот цитата из «Коммерсанта»: «63 процента граждан выступают за ограничения в Сети». Цензуре в Интернете обеспечена общественная поддержка. Это «Левада-центр». Это же связанные между собой вещи, правда?

Именно чистка Интернета может стать одним из основных направлений работы думского комитета во главе с Алексеем Митрофановым (новый думский комитет по информационной политике), а слово «цензура» граждан не пугает.

ИБ: Я тут, пожалуй, заодно с большинством народа. Меня тоже не пугает цензура в Интернете, если речь идет о цензуре благопристойности и благочинности, а не о политической цензуре. Я как отец двух дочерей выступаю за то, чтобы некие рамки и стандарты поведения в обществе (в том числе и в Интернете) сохранялись.

ЛГ: Но как только появится подобная цензура, могут возникнуть и другие ограничения.

ИБ: Все может быть. Однако некие регуляторы этой свободы и безнаказанности в Интернете должны присутствовать в интересах детей, в интересах, если угодно, нравственного здоровья общества.

Я не говорю о том, что это нужно ввести на уровне госрегулирования, но есть ведь общественные советы. Мы вполне можем воспользоваться здесь институтами гражданского общества. Есть же, все-таки, структуры, которым общество доверяет.

ЛГ: Это какие же?

ИБ: Почему бы не создать некий общественный инструмент? Общественный совет, состоящий из уважаемых людей в области науки, культуры. Я понимаю, что таких людей, как Лихачев, возможно, уже и нет. Но есть же некие авторитеты в обществе, которым мы доверяем и знаем, что контроль за нравственностью и моралью они не приведут к неким политическим ограничениям.

Все-таки общество меняется. Помните инцидент, когда на МКАДе милиционер остановил проезжавшие машины и сделал из них щит? В доинформационную эпоху это были бы переживания самих автовладельцев и их семей. А сейчас мы говорим об этом как о неком общественном сигнале.

ЛГ: Потому что сейчас невозможно скрыть информацию.

ИБ: Что бы мы сказали о человеке, который лет десять назад повесил бы на машину синее ведерко? Ну, подумали бы, что у него не совсем хорошо с головой. А сегодня это уже общественный вызов.

Отрицать этого мы не можем. То, что информационные технологии вошли и в жизнь, и в систему госуправления, — это уже факт. Поэтому и жизнь, и система госуправления должны под это подстроиться.

ЛГ: Как?

ИБ: Речь может идти о федеральных информационных центрах, о возможности получения ответов на вопросы, минуя обращение в государственные структуры, а обращаясь непосредственно через Интернет, через какие-то информационные технологии.

Это то, что уже успешно реализовано в ряде небольших стран, — вспомнить хотя бы программу «Электронная Эстония». Это облегчило и жизнь, и функционирование бизнеса. Применение новых информационных технологий очень сильно повлияло не на какого-то отдельного человека, а на страну в целом.

ЛГ: А не будет ли это тормозиться теми же чиновниками, которые, в общем, лишаются работы? Зачем они нужны в эпоху Интернета, когда все можно сделать напрямую?

ИБ: Здесь вопрос уже иных подходов к занятости. Развитие информационных технологий приведет не просто к тому, будут нам нужны или нет какие-либо конкретные чиновники. Изменится сама структура занятости. Все меньше и меньше потребуется людей, которые будут привязаны к рабочему месту, выполняя те или иные услуги. Это изменит структуру общества.

ЛГ: Целиком?

ИБ: Постепенно да. Есть даже такое понятие — новая занятость. Это когда люди не привязаны к офисам. Они даже уже в Москве стали снимать некие помещения, где можно поработать и уйти.

ЛГ: У меня есть знакомые, которые пользовались сайтом «Госуслуги» и весьма им довольны. Во-вторых, я видел по телевизору, как в пресловутых западных странах пенсионеров начинают обучать работе в Интернете — в том числе получать через Интернет ряд услуг. Это же тоже должно быть?

ИБ: Это называется образование третьего возраста. Человек должен учиться всю жизнь.

ЛГ: Я почему спросил — мы ведь тоже становимся пенсионной страной. Стареющее население. Это тоже проблема.

ИБ: Я надеюсь, к тому времени, когда мы достигнем пенсионного возраста, мы не утратим навыков работы в сфере технологий. Хотя, с другой стороны, эти надежды, наверно, тщетны, ведь когда я смотрю на детей — своих или чужих, — невольно хочется пошутить, что у них расстояние между пальцами уже другое. Они приспособлены, чтобы отправлять эсэмэски. Боюсь, что и нам, будучи на пенсии, придется учиться новым технологиям, потому что они нас обгоняют очень быстро.

Многие сейчас говорят, что якобы население не готово, что не все еще охвачены Интернетом. Это реальная трудность. Да, страна большая, и у всех разный уровень доступа к информационным технологиям. Но это не значит, что к этому не надо стремиться и этому не надо учить.

ЛГ: Спасибо огромное. Игорь Барциц, доктор юридических наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, был у нас в гостях. Через некоторое время ждем вас снова.

ИБ: Спасибо, до свидания.

Материал подготовили: Лев Гулько, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Нина Лебедева, Мария Пономарева, Александр Газов