Пресса и МВД. Московская полиция пытается засудить независимые СМИ. ДТП на Кутузовском проспекте

Московская полиция пытается засудить независимые СМИ

РП: Игорь Леонидович, расскажите, почему вы заинтересовались делом, связанным с ОВД «Щукино»? И что это за дело? Все-таки вы адвокат высокого уровня, а тут, на первый взгляд, какая-то локальная история.

ИТ: На самом деле это очень важная история. Во всем мире таким историям придают кардинальное значение. Почему? Проблема в детях. Дети и правоохранительные органы. Что можно и чего нельзя. Как это «можно» оформляется и как это должно выглядеть с позиции либерального, правового государства.

Так что тут проблема очень серьезная. Несовершеннолетнего ребенка, Воротникова, избили. Он в общей сложности — и это зафиксировано в медицинских документах — пролежал в больнице около месяца.

РП: Полицейские избили?

ИТ: Именно так. По этому поводу была проведена проверка, по этому поводу родителями было написано заявление о возбуждении уголовного дела в отношении тех сотрудников, которые применили физическую силу в отношении несовершеннолетнего.

И был отказной материал, в котором сказано, что в действиях сотрудников полиции, отправивших ребенка на месяц в больницу — с сотрясением мозга, разрывом связок и прочими повреждениями, — нет состава преступления.

Представляете? Покалечили ребенка, на месяц отправили в больницу, а потом еще он месяц долечивался. И в их действиях нет состава преступления. Действующее законодательство позволяет сотрудникам полиции сделать это с любым ребенком. Вот ведь о чем идет разговор.

Вопрос в том, что допустимо и что недопустимо сотрудникам полиции в отношении детей. И сегодня этот прецедент говорит о том, что, при задержании подростка его можно травмировать до такой степени, как Воротникова.

Это средняя тяжесть телесных повреждений — месяц в больнице. Средняя тяжесть — даже такое уголовное наказание есть, специальная статья. А сотрудники полиции, на месяц отправившие ребенка в больницу, допустимо действуют в рамках сегодняшнего законодательства.

Вот о чем разговор. И вот почему после того, как мы получили от Следственного комитета этот ответ (о том, что нет состава преступления), мы его тут же обжаловали в суде. Там нам отказали, и мы тогда обратились в Европейский суд.

В Европейском суде также есть ряд прецедентов подобного рода дел — когда ребенка задержали, нанесли ему телесные повреждения внутри полицейского участка и так далее. И всегда Европейский суд говорит, что этого нельзя делать. Нельзя бить детей.

Да, при задержании можно использовать физическую силу. Но не до сотрясения же мозга — в голову-то бить нельзя! Или суставы ломать.

Вот эта грань допустимого, вот это поведение сотрудников правоохранительных органов с нашими детьми — это ключевой вопрос, который на сегодняшний день законодательство никак не регламентирует.

Оно говорит, что да — если несовершеннолетний оказывает сопротивление, то к нему можно применить физическую силу и доставить его в отделение полиции. Но что такое «применить физическую силу»?

Я так понимаю, на примере этого прецедента, что его только убить нельзя. Только убить. Все остальное сегодня можно. Причинить сотрясение мозга, переломать кости, отправить на несколько месяцев в больницу — можно. Это допустимо.

А убить нельзя, поскольку это будет уже убийство. Оно квалифицируется по другой статье, и будет возбуждаться уголовное дело. Но это же недопустимо, когда у нас такая грань между жизнью и смертью, грань между ответственностью и безнаказанностью.

И это одна часть. А вторая часть — родители. Ясное дело, родители в ужасе от того, что ребенок, вместо того чтобы попасть к репетитору, попал в больницу, да еще на такой длительный срок, да еще с такими тяжелыми телесными повреждениями.

Они пишут заявление о том, что они видели, что они знают. Но они не присутствовали на месте, когда ребенка били, задерживали, применяли физическую силу. Их там не было.

И они со слов ребенка, со слов очевидцев, которые находились поблизости, пишут заявление, где они могут и не попасть в действительность — точно до запятой. Их же там не было. Но они обеспокоены и пишут заявление в надлежащий орган надлежащим образом.

Они подают заявление, они это заявление озвучивают — в том числе средствам массовой информации. Это не секретное заявление. Они говорят: мы написали то-то и то-то, сказали то-то и то-то.

И полиция привлекает их к ответственности за диффамацию — при всем при том, что в своем заявлении они описывают события, которые подтверждены проверкой. Да, в больницу попал; да, телесные повреждения зафиксированы; да, сделали это сотрудники полиции.

Единственная разница — называется все по-разному. Родители говорят: они его били, а сотрудники правоохранительных органов говорят: они применяли к нему физическую силу для задержания. Слово «били» там не фигурирует.

А как это еще назвать, если у человека сотрясение мозга? Чуть голову ребенку не отбили — как можно так задерживать?

А сейчас рассматривается в суде вопрос второй серии. Мало того что никто не был привлечен к ответственности за избиение ребенка — то есть криминальная травма есть, а ответственности нет.

Так еще, в соответствии с этим приказом, родители и средства массовой информации должны будут выплатить солидные деньги. СМИ — по 100 тыс., родители и ребенок — по 10 тысяч. Это за то, что они написали в заявлении в правоохранительные органы.

Это прецедентный вопрос, ведь подобная система может распространиться. Получается, что заявление писать нельзя? Ребенка избили, он лежит в больнице. Что делать родителям?

Сейчас, когда все это будет озвучено и будет вынесено решение, каждый родитель будет думать: а что же делать в такой ситуации? Или заявление можно написать, но сказать об этом никому нельзя?

Но тогда вероятность того, что заявление будет рассмотрено, равна нулю, потому что тишина у нас, как правило, кончается тем, что рука руку моет. Ведь расследовать-то тоже будут работники правоохранительных органов.

Это очень важный вопрос — в том числе для средств массовой информации. В сегодняшней системе координат то татарское дело, когда человека бутылкой насиловали, — его можно озвучивать или нет? С учетом этого приказа, с учетом этой системы. Там ведь тоже не во всех деталях попали в десятку. А если не попали, значит, нужно отвечать за диффамацию.

Откуда возникает преступность в среде правоохранительных органов? Все потому, что сегодня нужно поймать преступников и раскрыть преступлений больше, чем вчера. Это система. Для того чтобы быть благополучным (звезды, медали, машины, деньги бюджетные), нужно сегодня поймать больше, чем вчера.

А в районе преступлений больше нет: всех переловили или, кого можно, посадили в тюрьму. А надо еще больше. Поэтому идет фальсификация, поэтому привлекаются невиновные. Для чего? Статистика нужна.

Единственный сдерживающий механизм — средства массовой информации, которые говорят: невиновного поймали или забили, пытаясь получить с человека оговор самого себя. А он не хочет себя оговаривать. Что тут делать? Надо его бить, пытать. Тогда он подписывает. Галочка есть, статистика в порядке, тяжкое преступление раскрыто, и все мы в шоколаде.

Вот эта борьба за качество следствия, за чистоту рядов, за то, чтобы не было преступности со стороны правоохранительных органов, — именно она сейчас под угрозой.

РП: Но в этом деле есть еще один интересный нюанс: далеко не все СМИ, писавшие о деле, привлекают сейчас к ответственности. Очень избирательный подход.

ИТ: Понятно, что это был широкий информационный повод. Об этом было написано практически во всех СМИ — в том числе республик СНГ. Полицейские каждое судебное заседание уточняются и привлекают кого-то еще.

Мы говорим: а почему выборочная система? Почему, скажем, «Особая буква» или «Общая газета»? Все об этом писали. Около 100 средств массовой информации — можно посмотреть в Интернете.

РП: Информагентства в том числе.

ИТ: Конечно, все без исключения. РИА «Новости», все писали. Почему такая выборочность? Ответа нет, поскольку те, кто сидит в суде, не решают этот вопрос. Это люди, которые исполняют приказ. А те, кто решает этот вопрос, решают его, скорее всего, на политическом уровне.

То есть это дубина как средство борьбы с неугодными. Вот что раскрывается уже в суде.

РП: Очень все невесело. Хорошо было бы средствам массовой информации проявить определенную журналистскую солидарность, потому что дело это стратегически важное.

В третьей части нашей программы упомянем о другом важном деле, которое многое говорит о современной России, современной власти и всей нашей русской жизни. Это новости по делу иеромонаха Илии и ДТП на Кутузовском. Об этом в третьей части.