Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

О встрече Дмитрия Медведева и Ангелы Меркель — 6.34

Лев Гулько: Давайте начнем с темы российского газа, который наконец дотянули до «баварской кухни». Как пишет газета «Коммерсант», Дмитрий Медведев и Ангела Меркель на недавней встрече поговорили и о «Набукко», и о пиве, и о «Северном потоке», и о «Южном». Встреча увенчалась подписанием нескольких документов по экономическому сотрудничеству. На итоговой пресс-конференции, как пишет издание, Дмитрий Медведев заверил всех в важности газопровода «Северный поток» и объяснил, почему Россия не испытывает ревности к проекту «Набукко». Впрочем, негативного отношения к нему президенту РФ не удалось скрыть. 
Павел Шипилин: О «Набукко» мы еще поговорим. В западной прессе оценки этой истории не столь лучезарны, нежели в нашей. Suddeutsche Zeitung пишет, что своим недавним визитом в Южную Осетию Медведев подтвердил незыблемость позиций России, признавшей независимость Южной Осетии. Судя по всему, это не нравится иностранным журналистам. 
Александр Коновалов: Мы же не сто долларов, чтобы всем нравиться. То, что им не нравится наше признание Южной Осетии и Абхазии, совершенно очевидно. Много раз предупреждали, что прецедент Косово — это не уникальное явление. Косово откроет «ящик Пандоры». Если бы не было Косово, не было бы признания Южной Осетии и Абхазии. От начала миротворческой операции в Южной Осетии и в Абхазии до факта признания их независимости прошло 17 и 14 лет соответственно. Мы очень терпеливо ждали, когда этот вопрос каким-либо образом решится самими участниками конфликта. И пошли на резкие шаги — как всегда, не очень хорошо подготовленные — в самый последний момент… В отличие от США, которые все-таки позаботились о признании статуса Косово. 
П.Ш.: Но мы тоже как-то пытались вмешаться в этот процесс. 
А.К.: Пытались. Стоит еще раз обратить внимание, что прецедент Косово опасен тем, что это первый за всю историю послевоенных отношений факт признания возможности изменения европейских границ, сложившихся в результате Второй мировой войны. До этого, конечно, тоже границы менялись: если вы помните, Хельсинкский акт подписывало 35 государств — вся Европа плюс США. А сейчас в одной только Европе более полусотни государств официально признаны. Но это результат внутренних процессов. 
Л.Г.: Вот смотрите, Медведев уверен, как пишут издания, что существующие ныне международные институты не обеспечивают должной безопасности в Европе. На комплексное решение этой проблемы должны быть направлены новые договоры о евробезопасности. Его инициатором стала Россия. Есть ощущение, что Запад, и в частности Германия, к этому склоняется. 
П.Ш.: Мы вообще как-то чересчур подружились с Германией. По-моему, американцам это не нравится. 
Л.Г.: Зато европейцам нравится. Что нам Америка — у нас там газопровод, что ли? 
А.К.: Когда-то я преподавал в Германии. Мы сотрудничали со многими людьми и пытались понять: почему была холодная война, чем было вызвано это явление, почему союзники по антигитлеровской коалиции вдруг стали противниками, что нужно сделать, чтобы не повторить это явление. Ученики экзамены не сдавали, но была выпускная работа: каждая делегация готовила стратегию национальной безопасности своей страны. В российской группе был интересный подполковник, окончивший институт военных переводчиков, кафедру контрпропаганды. Он подготовил свою концепцию, как обеспечить безопасность в Европе. По его мнению, нужно всеми силами раздувать НАТО — загонять в состав альянса как можно больше стран. Когда масса членов НАТО превысит критическую, альянс лопнет. Как только НАТО лопнет, тут же из Европы уйдет Америка, потому что это единственный якорь, который ее там держит. После этого в Европе останется только две по-настоящему сильные страны — Россия и Германия. А уж у нас опыт деления Европы, как ни у кого другого. 
П.Ш.: Сейчас это все приближается. 
А.К.: Это не совсем так, конечно. Я не думаю, что Ангела Меркель строит серьезные планы совместного с Россией деления Европы. Но то, что у Москвы и Берлина особые отношения, — это факт. То, что по вопросу о «Северном потоке» Германия становится все более ключевым игроком, нежели сейчас, — тоже. Они ведь еще становятся дистрибьюторами нашего газа. Пока, правда, есть проблемы и со Швецией, и Финляндией…
П.Ш.: Тем не менее Германия участвует в «Набукко». 
А.К.: Дело в том, что особенно после того, что произошло в отношениях России и Украины, это неизбежно. Не надо было к гадалке ходить, чтобы предсказать это развитие событий. Ясно, что европейские государства будут диверсифицировать источники энергоресурсов, и ясно, что будут искать альтернативные источники.