Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

О возвращении религии в армию и школу

ЛГ: Тема № 2. Она, можно сказать, вечная тема. Но тем не менее имеет место быть.
ПШ: В конкретику перешла.
ЛГ: Да. Религиозное воспитание в школах, духовная помощь военнослужащим должны стать неотъемлемой частью российской современной жизни в начале XXI века. И цитата нашего президента: «Основная цель воспитания наших честных, порядочных, терпимых людей, которые с интересом относятся к внешнему миру, с уважением относятся к взглядам и убеждениям своих сограждан» — такую задачу поставил президент Дмитрий Медведев на прошедшем совещании по вопросам преподавания в школах основ религий и культуры и светской этики. О введении в Вооруженных силах, воинских и флотских институтах священнослужителей пишут многие издания, в частности, газета «Время новостей». Президент подчеркнул, что все это носит светский характер. Он несколько раз подчеркнул, что церковь отделена от государства. Поэтому преподавание в школах будет только светским. Не священнослужители будут преподавать, а учителя, светские люди. А в армии — капелланы. Капелланами станут люди, которые не будут иметь воинских званий. 
ПШ: С одной стороны, разговоры об этом идут давно. Тема, можно сказать, вечная. Но компромисса там до сих пор не было. Мне, честно говоря, казалось, что так все и будет продолжаться. Без всякого компромисса: православие будет тянуть одеяло на себя, а ислам, естественно, на себя. Бер Лазар будет тянуть одеяло на себя. Но то ли удалось найти компромисс, то ли всем это просто надоело. 
ЕГ: Все решено. Все очень быстро меняется. Давайте начнем с патриарха Кирилла. Я смотрю на его поведение. Как он себя повел, когда стал патриархом. Он, безусловно, очень умный человек. Активный, харизматичный человек. Конечно же, его цель, судя по всем его действиям, не взять власть в стране — ему это не нужно, — но он, безусловно, хочет быть тем человеком, без согласия которого в этой стране ничего не должно происходить. Вот так. Знаете, есть такое понятие «виза». Президент подписывает указ. Его перед этим визируют всякие чиновники. Одобряют. И последний — это президент. Мне кажется, что Русская православная церковь сейчас, с приходом Кирилла, хочет иметь контрольный пакет. Держать руку на пульсе.
ПШ: Вы хотите сказать, что он не хочет войти в число визирующих, а хочет стать последней инстанцией, как сегодня — Администрация Президента?
ЕГ: Когда они этого захотят. Они же не будут решать экономические вопросы, политические. Хотя кто его знает. Возможно все. Но они хотят иметь право в любой момент вмешаться в любой процесс, и сказать: это — так, это — не так. Естественно, церковь опирается на какие-то свои моральные, религиозные принципы. Но я бы сказал, что эта ситуация не опасная. Но это требует другого государства. 
ЛГ: Какого?
ЕГ: Это требует реально светского государства, демократического государства. У нас недавно показывали фильм про Византию. Знаменитый.
ПШ: «Гибель Империи».
ЕГ: Там Отец Тихон стоит на горе, а под ним — Константинополь, гибнущий, оказывается, из-за того, что стал заигрывать с Западом. 
ЛГ: А с другой стороны, тот человек, который сейчас занимает прежнее место Кирилла, — второй человек в церкви — его высказывание вспомните. Самое последнее. О том, что Сталин — это практически Гитлер. Такого никто никогда не говорил.
ЕГ: Сейчас внутри Русской православной церкви идет тихая революция. Приходят новые люди — молодые, светские. Они без санов, без ничего. Это хорошо. То, что Кирилл очень активен и он хочет участвовать в жизни страны, — тоже очень хорошо. Это и на него накладывает дополнительную ответственность, и на государство. Потому что с ним надо вести тогда диалог. А не просто где-то за кулисами о чем-то договариваться. Либо, в самом худшем случае, целовать ручку и говорить: «Спасибо, ваше святейшество». 
ПШ: Так диалог, наверное, и начался. 
ЕГ: Я надеюсь. Почему я сказал об этом? Вообще, дьявол — в мелочах. Это не Закон Божий. Второе — это будут читать не священники. Вот это очень важно. Потому что священник в школе — это, как мне кажется, нарушение принципа отделения церкви от государства. Пожалуйста, есть воскресная школа, куда можно ходить, изучать. Не вопрос. Поэтому здесь попытка компромисса, безусловно, есть. Мы еще не до конца осмыслили, кто будет писать учебники? Ведь это же требует написания специальных учебников, хрестоматий, учебных пособий и прочего. 
ПШ: По разным религиям. 
ЕГ: Говорили, что вообще должен быть один учебник, где излагаются все основные религии. Потому что в России три основные религии. Буддизм — отдельно. Три так называемые аврамические религии. У них общие основы. По крайней мере о морали, о ценностях и так далее. Это все должно там излагаться. Кстати, для атеистов это было бы интересно. Для школьников — просто с этим познакомиться. Как бы мы не повторили старые ошибки: вдруг в этом новом учебнике будет написано совсем не то, что нужно. Кстати, предмет хотят ввести чуть ли не с 1 сентября. А что будут рассказывать учителя? И кто будут эти учителя? 
ЛГ: Историки и филологи.
ЕГ: У нас очень плохо с учителями. 
ПШ: В «Особой букве» выступал по этому поводу исламовед, который сказал, что специалистов, оказывается, достаточно. 
ЕГ: Где-то они, может быть, есть. Давайте возьмем конкретную ситуацию. Вот с 1 сентября уже надо преподавать этот предмет. Где-нибудь в регионе, в далекой провинции. К сожалению, у нас учительский корпус устарел.
ПШ: Эту функцию возьмет на себя учитель истории или классный руководитель. 
ЕГ: Не так. Они пригласят какого-то человека, который на самом деле не священник, потому что это будет запрещено, я надеюсь. Человек, который является активным прихожанином. 
ПШ: Член приходского совета.
ЕГ: Да, который хорошо говорит. Это будет реально воцерковленный, как у нас говорят, человек. Исламского вероисповедания, православного и так далее. И, возможно, этот человек будет тянуть одеяло на себя. Фактически будет миссионером. Начнет предлагать ребятам становиться православными, мусульманами, иудеями. У нас многие решения — правильные. Но, к сожалению, нет понимания, что их внедрить очень тяжело.
ЛГ: Эксперимент планируется провести пока в восемнадцати регионах. Охватит он почти 260 тыс. детей. И все это станет основой только в 2012 году. Вначале — эксперимент, потом — основа. 
ЕГ: Я просто призываю к тому, чтобы этот эксперимент был очень тщательно подготовлен. И чтобы он публично освещался.