Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Трагедия в Беслане (15 мин. 12 сек.)

ЛГ: Давайте пойдем дальше и вспомним несколько памятных дат. Газета «Время новостей» вышла со статьей «Пять к семидесяти». Речь идет о трагедии в Беслане, которая осталась в тени Второй мировой войны. 1 сентября — 70 лет с начала Второй мировой войны и 5 лет Беслану. Начинается публикация любопытно: «Когда 11 сентября 2001 года пассажирский самолет вонзился в башню Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, многие — независимо от адреса и цвета паспорта — подумали о мировой войне… После того как ровно пять лет назад 1 сентября вооруженные до зубов террористы ворвались на линейку в 1-ю школу североосетинского города Беслана, тоже говорили и о войне цивилизаций... Но то, что болело и беспокоило, пока картинка из Беслана фигурировала в телевизоре, погасло и почти изгладилось из памяти после того, как картинка из телевизора исчезла. Беслан не стал вехой…» Вот главная мысль статьи. 
Почему Беслан не стал вехой? «Трагедия Беслана не сплотила нацию. При всех искренних слезах, пролитых по всей стране при виде дымящихся руин спортзала и плачущих окровавленных мужчин, под пулями выносящих оттуда детей, Беслан остался для большинства россиян чужой бедой. Среднестатистический россиянин не особенно подкован в этнографии собственной страны и потому не отличает осетина от чеченца, ингуша, дагестанца, грузина или азербайджанца. Ко всем к ним в совокупности многие наши сограждане питают предубеждение. Слава богу, что это не с нами случилось, не в моей школе, не с моим ребенком. Это их кавказские дела, пусть и разбираются с ними».
ПШ: Я бы хотел добавить: если чеченская война вызывала сочувствие интеллигенции, то Беслан, по-моему, перечеркнул это или вызвал недоумение. Как это возможно? 
ЛГ: Я и говорю: пусть, мол, сами разбираются.
ВМ: Здесь есть несколько аспектов. Главный — восприятие бесланской трагедии. Апатия, равнодушие, которые фиксируют опросы общественного мнения. Это видно. Посмотрите новости: тема не цепляет. Больше хотят говорить о ЕГЭ, про 1 сентября. Даже не про 70 лет начала Второй мировой войны, а про бытовые вещи. Меня это пугает. Я пытаюсь сделать все, чтобы побороть равнодушие. У нас вехами истории не стали ни Беслан, ни военные события в Чечне, ни «Норд-Ост». Какой скандал разгорается в Америке из-за того, что шотландцы освободили ливийского террориста, который участвовал во взрыве самолета! 
ЛГ: Потому что это касается их. Житель большой России не считает тот же Беслан или Чечню Россией. Давайте говорить честно — не считает.
ВМ: А когда были взрывы домов в Москве, трагедия «Норд-Оста», где москвичи погибли? В зале были мои знакомые. Где общественное стремление помнить и нести память как веху истории?
ПШ: Что же это, по-вашему?
ВМ: Это рост апатии и равнодушия в российском обществе. Это проблема, которая многие наши болезни вынесла наружу. Изменения в нашей общественно-политической системе не были бы возможны, если бы люди не были так равнодушны, безразличны к тому, что творится вокруг. Я надеюсь, это временное помутнение рассудка. 
Я думаю, что люди просто серьезно устали после двадцати лет турбулентного времени, люди захотели успокоиться и уйти в частную жизнь, сконцентрироваться на своих проблемах. «Сон разума рождает чудовищ», когда российская нация забывает трагические события, которые касаются всех нас. Пострадали дети осетинов — неотъемлемой части нашей нации. У нас у многих есть друзья-осетины, много известных представителей осетинской нации, которые живут в Москве и вносят серьезный вклад в науку, культуру, в другие сферы жизни. Я не очень понимаю, как можно осетинскую нацию отделить от России. Есть много людей, у которых родственники живут в Беслане. 
На мой взгляд, это не вопрос отношения к кавказцам как к чуждой нации. Это, скорее, проблема общей апатии российского общества, которую нам надо преодолевать. Я, наверное, нахожусь в меньшинстве, которое дергает за ниточку колокола по разным поводам. Это равнодушие может нас завести далеко… 
ПШ: Что может произойти по-крупному?
ВМ: Уже происходит. Мы получили власть и политическую систему, которая ведет к проблемам. Люди равнодушно на это смотрят. Они думают, что это нормально. Они пытаются видеть в этой политической системе хорошее. Это очень напоминает Германию 30-х годов. Аналогия полная. Вставание с колен после политического хаоса, ощущение, что у нас появилась гордость и реальные проекты. Люди удовлетворяются внешней атрибутикой и перестают задавать себе вопросы. В результате вся система идет в тупик, ведет к проблемам. Беслан один из примеров. Что может быть дальше? Экономические трудности, социальные потрясения. Все что угодно.
ЛГ: Об экономике и Беслане. Любопытная публикация в газете «Ведомости». Называется она «Логика террориста». Известные в своей среде люди рассматривают эту проблему с экономической точки зрения. Экономисты предлагают вынести три урока из случившегося. Вывод первый: мнение, что террористы — кучка отморозков, с которыми нужно бороться, — неверно. Это было понятно всегда. Меры, учитывающие стимулы террористических организаций, могут быть очень эффективными. Второй вывод: уменьшение безработицы или бедности не снижает терроризм, но ухудшает качество подготовки террористов и число жертв. Третье: либерализация политического режима в регионах, где угроза террора велика, может дать лучший результат, чем очередное закручивание гаек. Согласны? 
ВМ: Я не специалист по борьбе с терроризмом. Существуют различные взгляды и на мотивацию, и на способы преодоления. Между специалистами в этой сфере идет большая дискуссия. И нет консенсуса. Одно время доминировала точка зрения — особенно после терактов 11 сентября, — что из-за бедности террористы находят смертников, готовых отдать ненужную им жизнь. Потом выяснилось, что 19 террористов, которые организовали теракт, были вполне обеспеченными людьми и гражданами Саудовской Аравии, где уровень жизни очень высокий. Многие из них жили в Америке и прекрасно себя там чувствовали. 
Мне кажется неправильным сужать эту дискуссию до технологических вопросов поиска мотивации и конкретных террористов. Гуриев верно пишет, что существует разница в питательной среде для выращивания террористов, для условий их обучения. 
В этом смысле более цивилизованное и демократическое государство с более высоким уровнем жизни дает меньше возможностей для всех звеньев этой цепи, для того чтобы искать исполнителей, для того чтобы без внимания спецслужб и правоохранительных органов беспрепятственно проводить их тренировку, потому что милиции не до этого. Она занята своими личными проблемами, как это часто происходит у нас и прежде всего на Кавказе. 
Я убежден, что коррупция — одна из главных причин, из-за которой угроза терроризма является достаточно серьезной, в том числе и на наших кавказских территориях. Бесланская история — очевидный пример. Когда террористы спокойно доехали до школы, давая взятки милиционерам. С оружием проехали такой длинный отрезок территории, и никто их не потревожил. Это потому что коррупция.
ЛГ: И в «Норд-Осте» то же самое было. Просто проехали. 
ВМ: В этом смысле авторы статьи правы. Проблема и боль в том, что нам далеко до цивилизованного общества. Есть противоположная точка зрения: угроза терроризма создает необходимость «закрутить гайки». Это ровно тот путь, который начал проводить Путин десять лет назад на Кавказе. Представьте себе движение в сторону либерализации общественно-политического режима, но при неустойчивых институтах, высокой коррупции, хаотичной, неустоявшейся политической системе.
ЛГ: Вы сейчас о «лихих» 90-х?
ВМ: Да. Что-то похожее. В этой ситуации нас ожидают серьезные проблемы, похожие на те, с которыми столкнулись новые власти в Пакистане. Помните генерала Мушаррафа, который говорил: «Только я могу победить террористов. Пока я авторитарный и все держу под контролем — я буду с ними бороться». 
На самом деле движение к нормальному, цивилизованному обществу занимает время. И очевидно, что на первом этапе могут возникнуть проблемы, какие возникли в Пакистане. Критики демократической системы будут этим нагло пользоваться. Точно так же, как они сегодня пользуются слабостями нашей страны в 90-е годы, для того чтобы опорочить всю идею демократической системы в целом. 
В странах, где люди поняли преимущества демократической системы и свыклись с ней, поставить вопрос об отказе от демократии, я думаю, будет сложно. Гуриев с Урицким рисуют правильно, куда нам надо прийти. Но я бы больше внимания уделил трудностям перехода. Когда на переходном этапе нас могут ждать такие проблемы, которые многих заставят кричать: «Давайте вернемся в тоталитаризм!» Как сдерживать такие выкрики? Это более серьезная проблема. Ответ не так легко найти.