Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

О российско-польских отношениях (11 мин. 48 сек.)

Павел Шипилин: Добрый день. Сегодня у нас в гостях политик и экономист Владимир Милов.
Лев Гулько: Начинаем с визита премьер-министра нашей страны в Польшу. Перед визитом ведущая польская газета опубликовала его статью, где премьер коснулся проблемы виновных во Второй мировой войне. Он назвал преступлением расстрел польских офицеров, но и отметил, что надо вспомнить о красноармейцах, погибших в польском плену в 1920 году. Эксперты считают, что статья направлена на то, чтобы разрядить обстановку в отношениях России с Польшей и со всей Европой в целом по историческим вопросам, чтобы снять исторический негатив. Создали совместную российско-польскую рабочую группу, которая и будет в этом деле разбираться. 
Мне кажется, мнения экспертов уже разделились. Одни думают, что это извинения, покаяния России, а вторые считают, что это некий фарс.
Владимир Милов: Я бы призвал смотреть на отношения с Польшей в более широком аспекте. Проблема в том, что отношения России и Польши одни из худших на всем постсоветском пространстве. Долго можно обсуждать, почему так получилось. У российской политической элиты накопилось раздражение за то, что в свое время Польша была чемпионом движения Восточной Европы за выход из-под влияния Советского Союза и интеграции с Западной Европой и НАТО. Даже несмотря на смену власти в стране и приход Квасневского, Польша не перестала быть лидером движения в сторону НАТО, которое в России вызывало резкое отторжение. Не секрет, что польская политическая элита преследует цель уйти подальше от России, а там, мол, поглядим. Мы сильно удалились друг от друга, и с этим связано непонимание в историческом плане. 
Это плохо. Польша — один из наших ближайших соседей. На мой взгляд, это наш ближайший союзник, если мы мыслим о дальнейшей интеграции с цивилизованным миром, Большой Европой. У нас и у поляков должно быть много общих вопросов, связанных с интеграцией. Этой интеграции оказывается сопротивление со стороны старой Западной Европы, которая придумывает все новые и новые барьеры, чтобы отгородиться от «пришельцев», чтобы избавиться от проблем, связанных с рынком труда, с расширением сферы свободной торговли.
ЛГ: То есть мы ищем себе союзника и делаем такой шажок в его сторону.
ВМ: Нам объективно надо видеть в Польше союзника, пока премьером является Туск и он определяет погоду. Да, там идет серьезная борьба. На прошлых парламентских выборах, где победили Туск и «Гражданская платформа», вопрос о России стоял в перпендикулярной плоскости. Консерваторы во главе с Качинским отстаивали позицию, что Москва — это враг и так далее. 
Сближение — это объективный интерес двух сторон. Я радовался бы тому, что Путин сделал жест в сторону Польши. Но этот жест очень странный. 
Я вижу много позитивных комментариев в адрес его статьи. Многие хотели бы сближения России и Польши. Они смотрят на вторую часть текста премьера, в которой говорится, что надо налаживать отношения, говорится об общей боли за исторические трагедии. 
Но статья странна тем, что первая ее часть фактически связана с апологетикой некоторых действий советской власти, которая заслуживает осуждения. Более того, там присутствуют вещи, которым будут рукоплескать нацисты. Это вещи, которые оправдывают не только сталинские действия, но и действия гитлеровской Германии. Например, фраза о том, что проблемы после Первой мировой войны были связаны с тем, что Германия была унижена по Версальскому договору. Это положение всегда было центральным звеном апологетики неонацизма. И вообще, на постановку политического вопроса таким образом во многих странах наложено табу. 
Комментируя эту статью, я провел бы более грубую аналогию. По Потсдамскому договору 1945 года Германия была еще более унижена. И что из этого следует? А следует то, что, если какая-нибудь страна унижена по международному соглашению, не надо рассматривать предыдущий контекст, а надо все отдать обратно. То есть Путин предлагает отдать Калининград обратно Германии? Так?
ПШ: Накануне визита проводился опрос. 76 процентов поляков убеждены, что Россия должна покаяться перед ними. 
ВМ: Каяться есть за что. Это трагедия Катыни. Борис Ельцин извинялся за Катынь. Но проблема в том, что со стороны нынешней российской власти, которая правит последние десять лет, мы все время слышим очень невнятную позицию. Часть этой позиции можно трактовать как апологетику, часть как торг. Например, вы нам разрешаете провести газопровод, а мы вам — извинения. Это присутствует в разговоре с поляками. И это плохо.
ЛГ: Сейчас создали комиссию. Это шаг вперед?
ВМ: Да.
ЛГ: Создали комиссию, которая расставит точки над «i».
ПШ: Но есть еще и шаг назад или топтание на месте. Сегодня были опубликованы ранее засекреченные документы Службы внешней разведки. Что это?
ВМ: Вы правы. Есть шаг вперед, но при этом присутствует и шаг назад. Достаточно подробная позиция, что пакт Молотова—Риббентропа был оправдан. Он прямо говорит, что действия советских дипломатов при заключении пакта о ненападении с Германией были обоснованны. Это цитата из речи Путина. Вопрос в том, что Путин напрямую употребил слово «обоснованные» к пакту. Эти неясности, двойственности — «да, это аморально, но оправданно» — выставляют Путина как человека, который считает аморальные действия оправданными. И мы видели такие действия в нашей жизни. Эту формулу к ним уже применяли. Эти двойственности, недосказанности, на мой взгляд, вредят не только отношениям с Польшей, но и российской внешней и внутренней политике.
ПШ: С Германией мы были врагами. Сейчас отношения внешне замечательные. Это возможно?
ВМ: У нас никогда бы не было замечательных отношений с послевоенной Германией, если бы Германия не взяла резкий курс на отрицание гитлеровского нацистского наследия. Извиниться перед всеми пострадавшими странами, народами и перед своим народом за преступления — это прочный фундамент, на котором послевоенные отношения с Россией могли вырасти. А представьте, что бы было, если бы Германия говорила так, как говорит Путин? Мол, да, это было аморально, но в тех условиях, когда мы были унижены Версальским договором, может быть, Гитлер был и прав. 
Представьте, какой логический ряд из такого гнилого фундамента, какой закладывает Путин, можно вырастить. Мы не могли бы построить нормальных отношений с Германией, если бы не было четких позиций по отрицанию наследия нацизма. 
Если у России не будет отрицания и четкой позиции по отношению к наследию сталинизма и его преступлений, мы не сможем построить нормальных отношений с другими странами.