Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Стратегический вектор: Россия, Южная Осетия, Абхазия

ПШ: Переходим к следующей теме. Тема эта касается сразу нескольких стран. Процитирую «Ведомости», которые вышли с такой публикацией: «Заявление о намерении (вы сразу поймете, о чем идет речь) парламента Белоруссии рассмотреть вопрос о признании Абхазии и Южной Осетии президент Белоруссии Лукашенко сделал в беседе с журналистами Литвы, куда он прибыл во вторник». «Из человеческих соображений — сказал Лукашенко, — мы давно должны были поддержать Россию». Вот такое вот он признание сделал. Но оговорился: «Окончательное решение будет принято, когда выскажется парламент исходя из мнения народа».

АГ: Мы очень хорошо знаем Лукашенко. И год назад, и полгода назад он уже делал подобные заявления. Говорил, что в стране демократия и все в этой стране решает парламент. Понятно, что он торговец и что-то выторговывает себе в очередной раз. Но и судя по тому, что он подошел уже почти как с фактом, что решение вот-вот будет принято, — значит, он что-то уже получил. Вот что он получил, как вы думаете?

СБ: Пока он не получил ничего. Но кое-что получит. Он получит кредит в 500 млн долларов. Не в связи с признанием Южной Осетии и Абхазии, а в связи с тем, что Россия должна поддерживать платежеспособность белорусской экономики, это определенная статья российского экспорта, а также газ, который идет и на экспорт, и транзитом через белорусскую территорию. Я не считаю, что и Чавесу заплатили за признание Южной Осетии и Абхазии. Скорее, это со стороны Чавеса, что называется, было комплиментом.

ПШ: А не против Америки он сработает?

СБ: Против Америки тоже, но для Чавеса эта тема периферийная. Отношения с Америкой никак не меняются от признания Южной Осетии и Абхазии, поскольку он находится от этого региона слишком далеко и ничего не теряет в отношениях с Америкой, как ничего и не приобретает. 

России же важно было поддержать наш военно-промышленный комплекс, который стремительно теряет заказчиков. В первую очередь двух крупнейших — Китай и Индию, которые переходят на производство собственных вооружений на базе модернизированных наших бывших технологий. В этой ситуации Венесуэла — очень важный рынок, и государственный бюджет готов платить за то, чтобы Венесуэла его купила. Абхазия, Южная Осетия — это уже приложение ко всей этой основной истории. 

Так же и здесь. Все равно Россия будет поддерживать Белоруссию деньгами, потому что они не заинтересованы в ее банкротстве, независимо от личных отношений с Александром Лукашенко, которые и для Медведева, и для Путина являются максимально неприязненными, и Лукашенко платит им той же монетой. 

Поэтому он торгуется не столько с Россией, сколько с Европой. Он напоминает ей, что если Европа будет затягивать рассмотрение всех важных вопросов, то, не дай Бог, он снова упадет в русские объятия, чего он сам, я уверен, не хочет. Стратегически он уже смотрит на Запад, и тактически возможны разные колебания, но не смена курса в целом.

АГ: Может быть, черт с ним, с Лукашенко? Плюнуть на эту тему — пускай не признают. Зачем нам это надо? Зачем давать в его руки разменную монету...

СБ: Россия уже давно плюнула на Лукашенко. Две страны движутся в принципиально разных направлениях. Людям так долго морочили голову: сначала с Союзом России и Белоруссии, потом с Союзным государством. Если в одночасье объявить, что наш отец оказался не отцом, а сукой, то народ очень расстроится. Поэтому ситуация будет вялотекущей.

ПШ: А возможно ли это объединение между Россией и Белоруссией? И на каких условиях все это возможно, с вашей точки зрения? 

СБ: Оно только недавно умерло окончательно. 

ПШ: Умерло. А могло быть? 

СБ: При смене элит — да. Но в ближайшие десятилетия это невозможно. Это совершенно очевидно, поскольку и экономические, и политические интересы элит России и Белоруссии кардинально расходятся.

ПШ: То есть мы упустили Белоруссию?

СБ: Для Александра Лукашенко было важно Союзное государство как способ стать когда-нибудь его полноценным президентом и въехать в Кремль. Для России при Ельцине это был способ подсластить пилюлю русскому народу. При Путине эта мотивация исчезла. Путин был популярен и без союза с Белоруссией. Эта пиар-технология была не нужна, поэтому с начала десятилетия крах этого проекта стал неотвратим.

АГ: Вы говорите, что у белорусских элит другой интерес. Хотелось бы понять, что им нужно. Им не нужна легализация, как нашим, на Западе?

СБ: Им нужна. Они идут на Запад, с тех пор как Лукашенко разочаровался в идее стать президентом России и Белоруссии одновременно.

АГ: То есть интересы совпадают в этом смысле?

СБ: Интересы совпадают на идеологическом уровне. Анекдот известный про Рабиновича и его разногласия с большевиками, когда он хотел уладить одно маленькое дело по земельному вопросу. Рабинович хочет, чтобы большевики лежали в земле, а большевики хотят, чтобы Рабинович лежал в земле. Запад не резиновый, поэтому чем больше там легализуется одних, тем меньше других. В этом смысле конкуренция за легализацию существует и внутри российской элиты. И многие наши олигархи хотят скорее насолить друг другу в этом процессе, нежели помочь.

ПШ: Скажите, пожалуйста, кроме Лукашенко в Белоруссии есть еще элита?

СБ: Элита — это ближайшее окружение Лукашенко.

ПШ: Он ведь их меняет как перчатки.

СБ: Нет. Некоторые люди типа Виктора Шеймана там находятся с самого начала, с 1994 года. Да, он поменял уже многих, но такова логика авторитарного режима. Никто не должен спать спокойно. Все они должны помнить, что они целиком зависят от лидера. Но ничего помимо Лукашенко там сегодня нет.

АГ: Он станет в какой-то момент помехой на пути легализации белорусских элит на Западе.

СБ: Он был препятствием этого до недавнего времени. Сегодня он делает все возможное, чтобы перестать быть этим препятствием и стать локомотивом легализации. В этом его новая стратегия и политическая философия.

АГ: Но отмыться от образа авторитарного лидера очень трудно. 

СБ: Образ авторитарного лидера останется, а легализация состоится.

ПШ: То есть у Лукашенко впереди еще тридцать лет?

СБ: Я думаю, он хочет передать белорусский престол своему сыну Виктору, который сейчас является заместителем секретаря Совета безопасности.

ПШ: А не тому, который младше?

СБ: Постепенно все. Сначала Виктору, а там, глядишь, подрастет и младшенький. Если ему удастся, то в 2012 году так и будет. Если не удастся, то Лукашенко легализует свой новый срок. Но власть он отдавать свою никому не собирается, кроме себя и своих ближайших родственников.