Еженедельная передача: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Афганский синдром

ЛГ: Продолжаем нашу передачу. И собственно тему НАТО мы не оставляем. Тут вот какая проблема: в Брюсселе состоялся первый после войны на Кавказе Совет «Россия — НАТО» на уровне начальников генштабов. Темой стало сотрудничество в Афганистане, о котором мы немножко поговорили. Разговор на эту тему был на конференции в Лондоне, где Российскую Федерацию представляет глава МИД Сергей Лавров. Как выяснил «Коммерсант», Россия готова помочь Афганистану и восстановить там 140 объектов промышленности и инфраструктуры. Это бывшие советские объекты, которые мы же и строили. При этом, как заявил «Коммерсанту» Дмитрий Рогозин, Москва рассчитывает, что все подряды она получит без тендеров. А финансировать эти работы будет мировое сообщество, что поможет российским компаниям лучше пережить кризис. И, как говорят многие эксперты, мы этим защищаем и весь мир, и себя в том числе. Потому что как-то уводим народ Афганистана, даем им рабочие места и предлагаем альтернативные варианты. А дальше можно будет загонять их «железной рукой» вот в этот самый…

ПШ: …социализм.

ЛГ: Ну, нет. Но куда угодно.

ПШ: Создается впечатление, со слов журналистов и тех, кто побывал в Афганистане по приглашениям американцев, что Америка немножко испугалась и, поджав хвост, буквально просит нашей помощи. Так это или нет на самом деле?

ВК: Нет, конечно. Было в прошлом году — в мае, по-моему, — очень интересное выступление Обамы в Каире. Он там поставил вопрос, который в силу политкорректности очень редко обсуждается на страницах прессы. Это проблема опасности исламского радикализма.

Проблема есть. Мы ее уже нанюхались на Северном Кавказе. И продолжаем. Потому что ее так просто боевыми операциями не устранишь. Это более состояние умов, чем наличие автоматов и гранатометов. Но эта проблема есть.

В большой степени в этом виноват Запад. Потому что, борясь за Израиль, он сумел многих арабов — и вообще мусульман — подтолкнуть к радикалам. В чем-то виноваты и мы. Потому что наша афганская кампания закончилась тем, что там победил Талибан. А Талибан — это, конечно, экстремисты.

Короче говоря, у нас возникла опасность исламского экстремизма, который имеет достаточно денег, достаточную аудиторию (все-таки миллиард шестьсот миллионов мусульман) и который сейчас рвется к ядерному оружию и может его заполучить. Вырисовывается — пока не очень четко — силуэт возможного противника всего развитого Севера. Афганистан — ключевая точка. Сумеем мы там найти общие интересы и наладить совместные действия или нет?

ПШ: Мы общие интересы имеем. А у Америки получается или нет?

ВК: Понимаете, Америка там начала по-бушевски. Шериф примчался на лихом коне. Начал пулять по всем сторонам и так далее. Потом оказалось, что для решения афганской проблемы у Америки средств явно недостает. Мало того, подключились еще и союзники по НАТО. Но и этого оказалось мало.

Там нужны действительно какие-то участники со знанием региона, со знанием обстановки, с возможностью влияния на регион. Я имею в виду, конечно, Россию, наши азиатские республики. Тех, кто знает регион. Тех, кто может там найти расположенную аудиторию, которая будет прислушиваться и внимать. Вот кто нужен, для того чтобы победить в Афганистане.

И если это удастся сделать, тогда, конечно, может быть, многие вещи по-другому пойдут и в Пакистане. Может быть, и президент Ирана заговорит по-другому. Но сейчас там решается судьба. Оказалось, без особых усилий — мы все в одном лагере. И Америка, и НАТО, и Россия. У нас у всех одинаковые интересы.

ПШ: Это единственная точка?

ВК: По Ближнему Востоку тоже есть много совпадений. Но вот Афганистан оказался именно такой точкой.

ПШ: Этим он и пользуется.

ВК: Жалко же народ Афганистана. Их избивают уже какое десятилетие. Миллионы уже погибли. Хватит! У них есть достаточно трезвые люди. Они понимают, что надо положить конец. Но, как говорят многие генералы, легко начать войну, но ее невозможно закончить.

ЛГ: Я вернусь к тому, с чего начинали: надо предложить им альтернативу. Что им делать?

ВК: Конечно!

ЛГ: Пожалуйста: можно так, а можно и вот так.

ВК: Я недавно на каком-то нашем форуме выступал. И сказал: мол, вот посмотрите, я читал материалы, как решили проблему наркотиков в Турции. Одно время Турция была основным производителем и поставщиков опиума и гашиша в Европу. Сейчас Турция перестала им быть. Почему? Крестьянам предложили выбор. Выгодный выбор. Отказаться от выращивания наркотиков, мака и выращивать что-то другое, гораздо более выгодное. Мужики — умные люди.

Афганистану нужно что-то подобное. Но для того чтобы предложить такую программу и чтобы она вызвала доверие, нужен политический контроль. А чтобы был политический контроль, нужно что-то сделать с талибами, чтобы они либо замирились с Карзаем, или нанести по нему удары, которые выведут его пока из игры. Это многоступенчатая проблема. Благо что действительно она помогает нам наладить взаимопонимание с НАТО и с американцами.

ЛГ: Мы в этом сильны. В Афганистане мы сильны, мне кажется. Потому что мы там все знаем.

ВК: С 1989 года, когда мы оттуда выкатились.

ЛГ: Нет. Как говорят эксперты, они нам больше верят, чем американцам. Вот в чем дело.

ВК: Дело даже не в этом. Но, в общем-то, хозяин по зернышку складывает. И вот знать, что можно и нужно делать в Афганистане, без нас действительно трудно. А у нас есть действительно очень хороший опыт. И у военных наших, и у политических комиссаров бывших. Потому что многие проблемы мы решали. Не все. Но многие мы все-таки решали.