США и Россия — вместе против наркотиков. Исход «дела ЮКОСа». «Архипелаг ГУЛАГ» в школьной программе

«Архипелаг ГУЛАГ» будут изучать в школе

ЛГ: Недавняя публикация в журнале The Wall Street Journal называется «Возвращение с холода: Путин благословил сокращенную версию «Архипелага ГУЛАГ». Понятно уже, о чем идет речь. Что вдова Солженицына презентовала сокращенную версию «Архипелаг ГУЛАГ», изданную с благословения, как пишет The Wall Street Journal, премьер-министра Путина в качестве обязательного чтения для российских школьников. Глава «Мемориала», в свою очередь, Арсений Рогинский назвал тот факт, что Путин поддержал издание Солженицына, важным шагом. Но призвал принять усилия по подготовке учителей, так как проводить занятия по этой книге нелегко. Я знаю, что экспертное сообщество разделилось не пополам, но почти пополам. Одни считают, что преподавать «Архипелаг ГУЛАГ» в школе нужно, а вторые считают, что не нужно. Вот вопрос, конечно: поймет ли нынешнее молодое поколение? И нужно ли в этом возрасте?

АК: Сложный вопрос. Это же не художественное произведение.

ЛГ: Это даже не Достоевский.

АК: Вы знаете, я вообще бы даже ребятишкам, конечно, не в семилетнем возрасте, а в старших классах… Они вполне сформировавшиеся личности, так скажем, обладают большим объемом информации. Я себя помню в 10-м классе. Много чего понимал уже. Знал о XX съезде. Поэтому в 10-м классе вполне можно и нужно об этих вещах говорить. Должен ли это быть «Архипелаг ГУЛАГ»? Я бы предпочел Шаламова.

АГ: У Шаламова как раз больше литературы.

АК: Да. Вот я как раз об этом и хотел сказать. Вот «Архипелаг ГУЛАГ» — я его читал давным-давно. Это очень такое чтение тяжелое. И нужно быть подготовленным к такому чтению. А вот Шаламов — это тяжелое чтение, но это литература. Это литература, и я вам скажу, что если что-то мне перевернуло сознание в отношении сталинских репрессий, вот меня лично, то это не Солженицын — это Шаламов. И Шаламов — он тебя взрывает изнутри. Солженицына я читал как историческое произведение. Свидетельства людей, которые прошли через ГУЛАГ, которые он добросовестно собирал. Но в этих свидетельствах был личный опыт. Но вот когда Шаламов пишет, то это личный опыт, переваренный в литературу. И это очень здорово бьет по мозгам.

ЛГ: Это вызывает большее доверие.

АК: И большее доверие вызывает. Поэтому решили Солженицын — ну так решили. Но мне показалось, что лучше бы до мозгов и до сердца старшеклассников стучаться через литературное произведение. Сейчас уже никто не помнит, а я в детстве читал… Был такой Дьяконов, по-моему. Я его первым прочитал. Это тоже личный опыт, который он вынес из ГУЛАГа. И там эпизод с Руслановой я очень помню. Сильно было описано. Там на этапе был эпизод. Он меня очень сильно поразил. Это еще до Солженицына было. Почти одновременно с «Одним днем Ивана Денисовича» вышел. Я помню, меня тоже очень здорово потрясла книга.

АГ: Если отойти от литературных вопросов, а вот посмотреть на то, что учителей нужно готовить к преподаванию. Возможно, имеется в виду, что у нас до сих пор в обществе не сложилось стройной исторической концепции, как относиться к прошлому. В одних учебниках у нас пишут, что Сталин — эффективный менеджер.

ЛГ: Кстати, эту фразу никто не нашел.

АГ: Никто не нашел, но как-то она устоялась. И небезосновательно.

ЛГ: Это какая-то придуманная штука.

АГ: Она легла очень хорошо. И не возникнет ли у молодых и неокрепших умов некой каши в голове? Потому что у них одно с другим не будет состыковываться…

АК: По отношению к сталинским репрессиям не должно быть каши. Вот, понимаете, это тот самый случай, когда каши не должно быть. Поэтому вот и никаких толкований, которые эту кашу создавали… Оценки должны быть однозначные.

АГ: Должны быть, но их нет.

ЛГ: Кстати говоря, и Путин, и Медведев дали достаточно однозначное толкование. Другое дело, что общество расколото.

АК: Да и общество не расколото. Я думаю, что это большая придумка. Расколота элита. Общество на самом деле понимает, что такое хорошо, что такое плохо. И никто никогда не скажет, что миллионные жертвы, которые понесла страна, — это хорошо.

ЛГ: Есть такие протестные высказывания: «Зато был порядок». Вот такие протестные «зато».

АК: Вот когда некоторые говорят, что был порядок, я всегда предлагаю: а ты ради такого порядка захотел бы пройти все эти страдания? Вот тогда все будет понятно. Ты ради этого порядка пожертвовал бы собой? Ты готов на это? Абсолютно уверен, что таких жертвователей нет.

ЛГ: Конечно.

АГ: Это вновь к вопросу о том, что все надо через себя пропускать.

ЛГ: Через себя пропускать.

АК: Абсолютно верное. Через себя только и надо пропускать такие вещи. Почему вот, я повторяю, меня потряс Шаламов? Ты проходишь с героем через тот ад. И думаешь: а смог бы я, допустим, выдержать все то, что он выдержал? У меня нет ответа однозначного. Не факт. И ужас от этого — в том числе от собственной слабости — еще больше. Поэтому, я думаю, учить ребят воспринимать чужую боль как свою — это нужно делать уже со школы. И в этом смысле преподавание вот этого, я думаю, полезно. Если будут учить воспринимать чужую боль как свою.