Национальной политики в России нет. Осень президента. Церковь и государство

Осень президента

ЛГ: Почитал я на днях некоторые журналы и газеты, и оказалось, что многие эксперты считают, будто президент, Владимир Владимирович Путин, устал. Некоторые публикации даже вышли под заголовком «Осень президента». И что будет дальше? Давайте об этом и поговорим. Устал президент, не устал? Если да, то что из этого следует?

ПС: Действительно, складывается впечатление, что президент устал. И это понятно, ведь он находится у власти 12 лет (не считать же тот период, когда он был премьер-министром при Дмитрии Медведеве его отходом от реальной власти).

Между тем, существует феномен психологической усталости: человек, слишком долго находящийся на вершине, устает. Он утрачивает способность генерировать новые идеи, вести за собой людей — а это очень важное качество для политического лидера.

На Западе политик через восемь (или двенадцать) лет утрачивает обычно способность вести за собой избирателей — возникает усталость и пресыщенность теми обязанностями, которые он исполняет. И в большинстве западных стран существует ограничение для президентов. Например, в США нельзя быть президентом больше двух сроков.

ЛГ: Именно по этой причине?

ПС: По этой тоже. Чтобы президент не уставал, и чтобы не возникало диктатуры. Одно лицо, если оно правит пожизненно, конечно устает. Вспомним Леонида Ильича Брежнева, по которому все сейчас ностальгируют. Было видно с середины 70-х годов, что он устал. Да он и сам, как говорят, хотел уйти на пенсию, но его все время не отпускали. И к концу правления он превратился в карикатуру на самого себя.

ЛГ: Может, и Владимир Владимирович хочет поменять род деятельности, но есть какие-то силы, которые его удерживают?

ПС: Я думаю, этот фактор тоже в какой-то мере присутствует. Но, понимаете, у нас не существует механизма почетной отставки первого лица. Вся советская традиция требует либо пожизненного правления, либо изгнания.

Хрущева вот выгнали, и он, бедный, несчастный, жил в отставке, под надзором. Сталин, Ленин, Андропов, Брежнев, Черненко правили пожизненно. Горбачева выгнали — и выгнали так, что рухнуло, в частности, и государство.

ЛГ: А Борис Николаевич?

ПС: Борис Николаевич — это единственный пример, когда человек действительно ушел от власти. Но нет ощущения, что этот уход Ельцина превратился в традицию.

Вот в Америке Джордж Вашингтон провел у власти два срока, после чего добровольно ушел в отставку. И это заложило некую традицию, потому что практически никто из президентов не осмелился в последствии нарушить традицию двух сроков. Нарушил только Рузвельт, после чего была принята уже конституционная поправка, запрещающая править больше двух сроков.

У нас нет традиции почетной отставки. У нас, в рамках советской психологии, человек, ушедший от власти, воспринимается как неудачник, изгнанник. А главное, такой человек боится за свою личную безопасность, за свою семью. И это, конечно, заставляет цепляться за власть всеми силами.

Между тем, в современном мире — даже в Китае, который считается авторитарным государством — давно установилась система ротации высших лидеров. То есть, раз в десять лет в Китае происходит смена высшего руководства.

ЛГ: Через Съезд — как мы недавно наблюдали?

ПС: Ну да. Два пятилетних срока, как того требует китайская Конституция, и председатель Китайской народной республики уходит на пенсию. Его меняет новый человек.

ЛГ: Что следует из этой усталости?

ПС: На самом деле, из усталости может следовать застой — то есть, желание, чтобы все оставалось, как есть (все ведь и так прекрасно).

ЛГ: Сейчас я отдохну немножко и дальше продолжу.

ПС: Да, поплаваю в бассейне, поглажу своего любимого пса, и так далее.

Это во-первых. Во-вторых, застой ведет к гниению режима — как, собственно, и было при Брежневе. То есть, внешне все было замечательно, а изнутри советскую систему, грубо говоря, съели термиты, и она развалилась через несколько лет после смерти Брежнева.

Для нас, в данном случае, есть опасность в том, что стареющий лидер будет все больше внимания обращать на свои болячки, все больше будет интриг, связанных со здоровьем. Мы, конечно, еще не пришли к этому периоду, но если правит старый и больной президент, то огромную роль начинают играть какие-нибудь медсестры, массажисты, личные врачи…

ЛГ: Словом, те, кто находится рядом и снимает этот вечный стресс.

ПС: Соответственно, вся страна превращается в большую больничную палату, где лечат высокопоставленного пациента. А это очень негативный опыт. Такие фигуры в истории часто приводят к краху государства. И речь тут не только о Брежневе.

Вспомним знаменитого «Старика Прогулкина» — Франца-Иосифа Австрийского, который правил больше 60 лет, и над которым насмехались в последние десятилетия его правления. И после смерти его Австрия прожила всего два года.

ЛГ: А есть сейчас какое-то лекарство от усталости президента? Предположим, Владимир Владимирович говорит: все, ребята, я устал, я ухожу. А вы тут как хотите. И что?

ПС: Я думаю, что лучшее лекарство — сменяемость власти как таковой. Во-вторых, нужна реформа, обеспечивающая реальное разделение властей.

ЛГ: Но такая реформа, при нынешней вертикали, должна быть сверху. Получается, сам Владимир Владимирович ее должен и запустить?

ПС: Естественно, реформа сверху — самая желательная, поскольку является наиболее безболезненной. Если власть предлагает назревшие реформы, страна относительно безболезненно переходит на новые рельсы. А если власть пытается такие перемены сдержать, ничем хорошим это не заканчивается.

Очень важно, чтобы эти перемены создали реальную структуру разделения властей и конкуренции. Тот же Горбачев, начав реформы, не создал никакого разделения властей — он просто доверил всю власть Съезду народных депутатов. А там сразу начались интриги и дележ.

Подобная схема не привела ни к чему хорошему ни в СССР, ни два года спустя в Российской Федерации, потому что произошел конфликт между президентом и Съездом.

Я думаю, тут нужна очень грамотная реформа и отказ от всевластия президента, ведь даже в соответствии с учением наших специалистов по конституционному праву, у нас разделения властей на президентском уровне нет. Президент стоит над всеми властями. А это, по сути, выборная монархия.

ЛГ: Хорошо. Третья наша часть будет посвящена не менее вечной теме — взаимоотношениями религии и государства.