Война в Сирии. Ситуация в Болгарии. Перспективы социального и политического протеста в России

Перспективы социального и политического протеста в России

РП: Дарья, как вы расцениваете сегодняшнюю политическую ситуацию в России на фоне всех этих разговоров про «слитый протест», накатившую реакцию? Какие вы видите перспективы? Какие ошибки оппозиции наиболее серьезные можно было бы обозначить?

ДМ: В отличие от многих моих коллег я смотрела на перспективы так называемого протеста еще пессимистичнее.

РП: Еще с первых митингов?

ДМ: Да. Мне казалось, что протеста хватит еще где-то до марта-мая — то есть до выборов президента. Потом когда выберут Путина триумфально — кого-то купят, кого-то задобрят, кто-то разочаруется во всем и уйдет, кого-то апатия охватит. То есть мне казалось, что после весны-лета прошлого года никакого протеста уже не будет. На самом деле, я немножко ошиблась, чему рада.

Протест, конечно, был во многом ситуативен — выход на улицу как ответ на обман на выборах. И сейчас уже, мне кажется, давно пора понять, что тема выборов исчерпана. Можно долго рассуждать, каким образом смогла распорядиться этой выгодной для себя темой оппозиция. Но время прошло, выборы состоялись, признаем мы их или не признаем, но они стали фактом нашей жизни и надо уже учиться жить с этим дальше, идти дальше.

Мне кажется, что большая ошибка той же самой оппозиции… Я смотрю на оппозицию в целом. Я сама принадлежу к левому сегменту, но, тем не менее, тесно соприкасаюсь и с ее общегражданским сегментом, и с либеральным, и с националистическим. Вот самая распространенная ошибка — это опять говорить, что Путин проиграл, что нужно идти на перевыборы, что нужно отменять итоги выборов и так далее.

Ну, никто не возвращается к итогам выборов, когда прошел год. Либо сразу, либо никак. Украинский опыт нас опять же ничему не учит. Когда тот же Ющенко передавил на «Майдане», то он именно передавил на «Майдане». То есть никто по домам не разошелся. Если бы люди разошлись на день, на неделю, на месяц, то все. То же самое с Януковичем: люди вышли на улицы и оставались там до тех пор, пока не получили официальные итоги выборов.

У нас, к сожалению, все было не так. В самой простой ситуации оказались мы, левые, потому что мы 20 лет ходим на митинги, организуем акции, стоим в пикетах и так далее. То есть для нас ничего коренным образом не поменялось. Единственное, стало приходить больше народа. Это всегда приятно, это отрадно, есть возможность разговаривать с людьми, вести агитацию. Но люди, которые, наоборот, 20 лет сидели по домам… Почему они сидели по домам? Либо их все устраивало. Либо они не видели в себе потенциала что-то менять. Либо они думали, что все решают за нас. В общем, у каждого своя мотивация.

И вот они вышли, постояли три часа и решили, что сейчас Путин сложил лапки и сказал: «Простите меня, такого негодяя. Я был неправ». Не бывает такого. И те, кто на это рассчитывал, либо очень наивные люди, либо люди, которые манипулируют чужим мнением.

Должна была быть продуманная стратегия, которой конечно не было. Удержание вот этого протестного накала. Как власть продумывает, как удержать власть, завоеванную на выборах или каким-то образом еще, точно так же и оппозиция должна думать, что она будет делать завтра, послезавтра. Думать в режиме онлайн каждый день, а не через месяц, когда мы опять выйдем, три часа постоим, что-то послушаем.

И самая большая проблема, конечно, это то, что действительно общественная активность по большому счету не вышла за пределы двух столиц. То есть все было в Питере и Москве.

Я не знаю насколько тут можно сравнивать с Украиной или Восточной Европой, но мне кажется, движение социальное должно идти прежде всего из регионов в столицу. В 1993 году мы тоже видели пример, когда общественный подъем, неподержанный в регионах, захлебнулся. Хотя тогда он был десятикратно сильнее, чем сейчас. То есть если сейчас максимальные оценки по Болотной площади 100—110 тыс. человек, то тогда выходило и 300, и 400 тыс., а 9 мая вышло полмиллиона. Но это ни во что тогда не конвертировалось, потому что не было стратегии распространения этого в регионы, не было движения оттуда.

Я увязываю это еще и с экономической ситуацией. В 90-е годы страна шла по нисходящей. У нас цены на энергоносители были 8 долларов и 10 долларов (были времена). Поэтому на фоне этой социальной напряженности была перспектива оказаться на самом глубоком дне. Сейчас такой перспективы нет. Это не значит, что сегодня мы живем хорошо и у нас все замечательно. Это значит, что просто люди не умирают с голоду.

И как говорится, революционные силы, то есть носители революционного запала — это не те люди, которым нечего есть, и не те люди, которым много чего есть. Это именно те люди, которых не покормили три дня. То есть если будет какой-то резкий экономический скачек, какая-то катастрофа, коллапс, то естественно люди выйдут. Но пока все ровненько.

Люди, которые живут в провинции плохо, они живут плохо 20 лет. Для них ничего не меняется. Меняются, может быть, какие-то отдельные показатели, но в целом градус их социального самочувствия примерно такой и есть. А жители крупных мегаполисов даже получили какую-то стабильность. Если раньше задерживали зарплаты и пенсии, то сейчас их не задерживают, и появилась возможность айфоны покупать.

Поэтому пока политический протест, протест общегражданский не будет подкреплен экономическим и социальным, ничего не будет.

И опять же, очень сложно соединить эти два потока. Левые постоянно говорят о социальных проблемах, о том, что страна до сих пор живет на советской инерции. Мы по большому счету ничего не производим, мы либо прожираем старое, либо покупаем за границей. Пока наша власть тем, что она дала доступ к трубе и сырью, покупает для себя эту стабильность. И Запад вроде как на нас не сильно огрызается и не загоняет нас в режим санкций, как Белоруссию. Но понятно, что долго такая ситуация не продержится. Я уж не говорю о каком-то развитии…

Ну вот даже если взять нашу потребительскую корзину и посмотреть, сколько там импортных продуктов, а сколько отечественных, то ситуация будет даже не в пользу начала 90-х годов, когда казалось, что совсем уже швах. Сейчас у нас ну все импортное. Буквально все. Это тоже форма колониальной зависимости. Колонии отнюдь не всегда бунтуют, не всегда шумят. Колониям принято кинуть какую-то подачку, и спокойненько себя чувствовать.

Но не хотелось бы себя совсем чувствовать колонией. Тем более что у нашей страны огромный потенциал развития и так далее.

Однако никакой гарантии, что завтра это все не обрушится при очередном финансовом кризисе, нет. Тот же Евросоюз сейчас будет вести себя жестче по отношению и к Восточной Европе, и к постсоветскому пространству. И кто знает, какие фортели они выкинут в отношении нас. Сейчас мы продаем сырье… Я уж не говорю про эти наработки по сланцевому газу, какие там будут перспективы. Но опять же, мы не монопольный поставщик. Завтра Катар, еще чего-то. Завтра снимут санкции с Ирана и так далее. И Россия перестанет быть вот этим самым эксклюзивным поставщиком. А если мы перейдем на какие-то другие формы энергии, то вообще непонятно что будет. Потому что никаких работ в этой сфере не ведется.

Так что люди должны понять, что эта экономическая тема очень взаимосвязан с темой политической.

И здесь ошибку в равной степени допускают и либералы, которым важно, чтобы Путин признал свою вину, признал, что проиграл выборы… Мол, Путин пусть уйдет, а дальше оно само вырулит. На самом деле, не вырулит. Вот ушел Путин пять лет назад, пришел Медведев. Что изменилось? Ничего не изменилось. Здесь та же самая ситуация. То есть пока не изменится социально-экономическая основа строя, в котором мы живем, ничего не поменяется. Это с одной стороны.

Но с другой стороны совершенно симметричную ошибку допускают левые, когда говорят, что мы должны заниматься социально-экономическими проблемами. Безусловно, надо. Но не в отрыве от политических требований.

Когда эти два потока сольются воедино, вот тогда будет успех. А пока все будут зацикливаться либо на выборах, которые давно прошли, либо на тактике малых дел, которая может принести плоды только на очень коротком отрезке, то ничего не будет.

Я пессимист. Многие аналитики говорят, что правительство уйдет не сегодня, так завтра, Пути не досидит до конца своего срока. Но я всегда ориентирую людей, что все досидят, что все это очень надолго. Нужно рассчитывать на долгую, кропотливую окопную работу.

РП: Спасибо Дарья. Я, пользуясь случаем, хочу пожелать скорейшего освобождения вашим товарищам, которые сидят в тюрьме, под домашним арестом. Держитесь. Я надеюсь, что мы выстоим, и будут лучшие времена.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Роман Попков, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Александр Газов