Особое видео: дело ЮКОСа

Юрий Шмидт, адвокат Михаила Ходорковского, ч. 3 (9 мин. 16 сек.)

И уже в 2007 году, когда встал вопрос о том, куда же направлять осужденных, Государственная Дума внесла в Статью 73 изменения, в которой зафиксировала право руководства Федеральной службы исполнения наказания и Министерства юстиции направлять осужденных в любую колонию страны по своему усмотрению. Надо ли говорить, что суд нам отказал в нашей просьбе выполнить закон? 

То же самое произошло и со следствием в Чите. Уникальный случай, когда мы подали жалобу от имени Ходорковского и Лебедева в Басманный суд, в котором доказывали, что следствие в городе Чите абсолютно незаконное и нарушает требования Статьи 152 Уголовно-процессуального кодекса, произошло чудо. Елена Львовна хорошо помнит, когда мы вышли из пустого зала в ожидании решения судьи, мы встретили сотрудницу «Интерфакса», которая спросила нас, что мы здесь делаем. Мы рассказали о том, по какому делу мы пришли. Она сказала, что останется послушать. Мы говорим — нечего слушать, это будет очередной отказ. 

И вот тогда-то, 20 марта 2007 года, произошло это чудо, когда судья Ярлыкова (заметьте, что теперь бывшая) неожиданно признала постановление заместителя Генерального прокурора о проведении следствия в Чите незаконным и необоснованным, подлежащим отмене. Это был удар, который не был предусмотрен. Это постановление вступило в законную силу, и в течение почти года прокуратура приносила один за другим протесты, но по закону принятое решение подлежит немедленному исполнению.

Я могу сказать, что проработал большую часть своей жизни в советское время. Я знаю, как проходило правосудие в брежневские времена. Если нужно было пробить судебное решение, то пробивалось судебное решение, выгодное власти. Но такого, чтобы прокуратура официально заявляла (они в целом ряде письменных ходатайств писали, что да, Басманный суд вынес такое-то решение и оно вступило в законную силу, но прокуратура считает его неправильным и исполнять не будет, и не исполняла)… Люди продолжали оставаться в Чите. 

Многие спрашивают меня, зачем потребовалось власти второе уголовное дело. Неужели нельзя было, в крайнем случае, объединить дела в одно производство, рассмотреть их вместе. Вроде бы как-то нелогично и, вроде, неприлично. Немало людей, поддерживавших власть, обманутых всей этой бессовестной пропагандой, как бы и приветствовали первое дело Ходорковского и Лебедева, но стали скептически относиться к тому, что одних и тех же людей судят второй раз. Тем более те, кто мог сопоставить, что их судят по другой статье, но по тому же самому обвинению. Только в первый раз говорилось, что вы получили прибыль и не заплатили с нее налоги, а второй раз говорится — вы получили прибыль и вы ее всю украли. То есть, вы украли не только прибыль, вы и убыль тоже украли, потому что из дохода, который получает нефтяная компания, осуществляется огромное количество расходов. Так вот, обвинение анекдотично в частности тем, что их обвиняют в хищении не прибыли, а всего дохода. Всю нефть, которую компания добыла, все Ходорковский с Лебедевым украли. Я не буду развивать эту часть обвинения. 

Я хочу сказать, что мы имеем дело с глубоко и в деталях продуманным планом, что делает честь тем людям, которые осуществляют преследование руками бездарных, скажем прямо, исполнителей. Они «правильно» решили предъявить обвинение, которое позволяло прибрать к своим рукам все активы ЮКОСа. Потом обанкротить компанию, а потом, предъявив второе обвинение в хищении повторно, предъявить гражданские иски о возврате уже всего так называемого похищенного имущества. 

Любопытно, что все нефтедобывающие точки, которые продавали нефтяной компании ЮКОС нефть и которые получали прибыль сверх себестоимости, молчали и были довольны в течение многих лет, вдруг, как по команде, а фактически и действительно по команде, заявили, что они — потерпевшие. «Верните нам то, что украл этот мерзкий Ходорковский». Хотя, если планировать предъявление обвинения в хищении, то каждому понятно, что задача государства — забрать под свою руку, под свою длань мудрую и чистую, конечно, все имущество, которое удалось обнаружить, наложить на него арест и вернуть пострадавшим. Тем, у кого это имущество было украдено. 

Если попытаться соединить эти дела в одно производство, то глупость и алогичность обвинения были бы слишком очевидны. Поэтому 2 декабря 2004 года Ходорковского и Лебедева признали подозреваемыми по второму делу. В июне 2005 года адвокатов предупредили, что состоится предъявление обвинения по второму делу. А потом приняли мудрое решение: «А зачем торопиться? Мы удалим этих людей подальше от Москвы. Потянем время, чтобы довести это дело и доберем, наконец, то, что не сумели добрать в первый раз». И, к тому же, по первому делу некоторые удивлялись, прокурор просил десять лет лишения свободы, районный суд дал меньше — девять лет, а городской вообще снизил наказание на год. «Почему восемь лет?», — спрашивали некоторые. Действительно, суд что-то судил, принимал во внимания какие-то обстоятельства. Чушь. Это было частью плана. Те, как сказал в интервью Ходорковский, кто намеревался держать его в тюрьме до самой смерти, прекрасно понимали, что будет второе дело, по которому они добавят ровно столько, сколько захотят. И эту цель они пытаются реализовать сегодня.